Осенний лис

Двараг исчез, и Жуга, как ни силился, не смог разглядеть даже следов гномьего лаза, и долго так стоял, нахмурясь и кусая губы. Провел ладонью по лицу. Вздохнул; дышалось тяжело. Куда ни глянь, везде был камень — серый, одинаковый. Неровный потолок, казалось, давил на плечи всем весом каменной громады.

— Крыса. Крыса в западне, — пробормотал Жуга и потряс головой. — Совсем я запутался...

Он сел, снял со спины меч вместе с ножнами. Помедлив, вытащил клинок и положил его себе на колени.

— Чего же тебе надо от меня, а?

Лис не ответил — он плясал.

* * *

Клепсидра отмеряла ночь. На поверхности сейчас было темно, здесь же, под мерцающими сводами пещеры гномов не было никакой разницы между днем и ночью. Но спать здесь все таки ложились.

Откуда-то взялась большая плотная штора — когда Жуга вернулся, Рагнур уже успел натянуть ее над головой заместо крыши, и теперь стелил постель. еще днем два гнома приволокли в его жилище вторую — узкую — кровать (ее он взял себе, отдав людям свое ложе). Бертольд помогал в меру сил и умения.

— Рагнур.

Гном поднял голову.

— Что?

Меч в ножнах лег на стол среди несъеденных закусок.

— Нам надо поговорить, — сказал Жуга.

Рагнур бросил Шварцу одеяло и направился к столу. Сел, сплел в замок перед собой короткие узловатые пальцы.

— Говори.

— Мы здесь уже два дня, и я не вижу, чтобы ваша жизнь была спокойна. Прошлой ночью я слышал шум драки. Далеко, но у меня хороший слух. Людям сюда путь заказан, но везде на страже часовые. Да ты и сам — Хранитель, обьясни, от кого же ты охраняешь Лестницу? Нелепо скрывать, что в подземном царстве разлад. Кто такие Свободные?

— Что? — вскинулся Рагнур. — Откуда...

— Зууб рассказывал про них.

Гном долго молчал, прежде чем ответить. Наконец заговорил, медленно и скупо роняя слова.

— Мы — древний народ, — говорил он. — Мы — соль земли, и вам нас не понять. Когда-то давно мы жили мирно, в радости и счастье. Наши царства процветали, наши богатства множились. Порою даже боги обращались к нам за помощью и советом, так велико было наше знание и умение. Но ваше племя... смертные самозванцы, беспокойные, жадные, лживые... Новые дети земли... — Гном усмехнулся. — Да. Времена меняются. Я долго жил, но я еще не стар, чтоб уходить. А те из нас, что помоложе... Они не помнят ту начальную эпоху. Они расселились по земле, променяв магию на презренные ремесла. Я не осуждаю их: у каждого свой путь. Мы уже не тот сплоченный народ, каким были раньше, да и мир уже давно не наша собственность, так стоит ли удивляться, что нынешние гномы принимают людские манеры и привычки? Но речь не о них.

Бертольд забрался на кровать и слушал, не дыша, рассказ приютившего их дварага. Жуга молчал.

— Мы старый народ, наша кровь застоялась, — продолжал Рагнур. — Но из ушедших не все подались на поверхность. Есть еще выродки. Они называют себя свободными, говорят, что наш уклад и наша жизнь пуста и бессмысленна, но сами могут только разрушать. Они остались под землей, живут в заброшенных туннелях, владеют магией, порой настолько извращенной, что мы не можем с ней смириться. Многие из них слабы, уродливы, но много и других, нормальных с виду гномов. Вот только в сердце у них лишь пустота и злоба. Это они украли меч Хриз и отдали его смертному. Ты оказал нам неоценимую услугу, принеся его обратно. Надеюсь, Государь вознаградит тебя, Жуга с прозваньем Лис.

— Этот меч... — Жуга помедлил. — Почему он вам так дорог?

Гном протянул ладонь, коснулся ножен.

— История его длинна, — начал он, — и много надо рассказать, чтоб ты хоть что-то понял. Готов ли ты?

— Да.

Рагнур помолчал, сосредоточенными движениями набивая трубку. Прикурил от пламени свечи. Маленькое помещение наполнилось запахом крепкого табака. Жуге припомнился Милан: «Я энтих турок нюхом чую...»

— Что ж. Хорошо. Слушай же. Наш род происходит от тех девяти, что явились первыми, прорастая из костей Имира, и мастерство наше за бессчетные века достигло высот невероятных. Это мой предок Брокк помогал Синдри, когда Великий Хитрец столкнул их в споре с сыновьями Ивалди. Это он помогал ковать живого вепря Гуллинбурсти, он сделал первый Драупнир, и это они сковали Мьельнир...

— Мьельнир?! — вскинул голову Жуга. — Тот самый молот Тора?

— Да, — кивнул Рагнур. — Прошли века, и многое забылось. Былое мастерство ушло. Но вот однажды... — Здесь Рагнур замялся и умолк, но после паузы продолжил: -...однажды трое мастеров, поспорив, решили повторить работу великих кузнецов прошлого, и притом не просто так, но с намерением их превзойти. Чтоб легче было сравнивать, решено было отковать мечи, благо и заказ на них... э-ээ... уже был сделан.

Первый мастер — Хульдре, взял за образец меч Турфинг, тот самый, что некогда сковали Дурин и Двалин для Свафрлами, и также, как и Турфинг, будучи раз обнаженным, он не мог вернуться в ножны, не согревшись в чьей-нибудь крови. Но только не было на нем заклятья Трех, ведь он ковался не для мести. То был Хиор.