ОСЕННИЙ ЛИС

Ручей нес лодку. Небольшую – в две ладони длиной, очень красивую и тщательно отделанную, с малюсенькими лоскутками красных парусов и торчащими в стороны веслами. Буквально шагов через двадцать ручей впадал в море, водопадом низвергаясь с невысокого обрыва. Жуга почти что машинально опустил ладонь в воду и подхватил лодчонку под днище. Поднял ее и рассмотрел. Скамейки, паруса, рыбацкая снасть – все на ней было как настоящее, только маленькое.

– Дяденька…

Жуга поднял взгляд.

Перед ним стояла маленькая девочка лет пяти-шести, худенькая, загорелая, с черными как смоль, густыми волосами, стояла, нервно теребя подол юбчонки. В руках ее была корзинка. В корзинке лежали игрушки. Много игрушек.

– А теперь отдай мне, – сказала она, – ты уже поиграл. Я несу это на продажу.

Травник улыбнулся.

– Как тебя зовут?

– Изольда, – потупилась та. – Но папа иногда зовет меня…

– Постой. Попробую угадать… – Он на мгновение нахмурился и снова улыбнулся. – Ассоль?

– Да… А как вы догадались? Вы… волшебник?

– Может быть. Возьми, – он протянул девчушке лодочку. Сосредоточился, как это делала Аннабель, и мысленно скользнул вперед по временной спирали. – Держи крепче, вот так… Знай, Ассоль, однажды, когда ты вырастешь и станешь взрослой и красивой, будет день, ты выйдешь на берег моря и увидишь большой корабль с вот такими же вот алыми парусами. Он станет в гавани на якорь, на воду спустят шлюпку, и на ней к тебе приплывет прекрасный принц из далекой страны…

– Правда?! – Глаза девчушки восторженно округлились.

– Правда. И он сойдет на берег и скажет тебе: «Ассоль! Я люблю тебя. Я приплыл за тобой. Я увезу тебя в далекую страну, туда, где стоит мой замок и где разбит прекрасный сад с цветами и птицами. И мы будем счастливы с тобой всегда. Всегда!»

– А он… не будет драться? – с комичной детской серьезностью нахмурив брови, вдруг спросила та.

– Драться? – Жуга расхохотался. – Нет, конечно, нет! Ну, беги. Беги…

Он долго сидел, глядя девочке вослед, и не сразу расслышал шаги. Чьи-то мягкие ладони легли ему на плечи. Мед и полынь. Горчица с молоком… Травник вздохнул и поднял голову.

– Всме хорошо? – спросил он.

– Да. – Линора улыбнулась. Посмотрела вдаль, на весело бегущую к городу девчушку. – Что ты ей рассказывал?

– Сказку.

– Ты… предсказал ей будущее?

Травник кивнул.

– Но ведь будущее меняется, я же тебя учила. Вариантов много. Бесконечно много!

– Если очень верить, Аннабель, то все сбудется. Все. Поверь, уж я-то знаю.

– Так странно, – задумчиво проговорила та. – Я больше не могу ничего увидеть там. И кровь меня больше не тревожит. Наверное, я даже смогу когда-нибудь иметь детей. И знаешь, я люблю тебя, но это… совсем не так, как было раньше. Как ты это сделал?

Жуга тронул браслет и улыбнулся своим мыслям. Качнулись три подвески – трехлепестковый узел, круг и шар. Капли на нем отныне больше не было.

– Наверное, любовь, – сказал он. – Любовь и немного волшебства.

– Разве это не одно и то же?

И они рассмеялись.

* * *

Весеннее солнце высветило узкие улочки старого Цурбаагена, прошлось по черепичным крышам, заглянуло в окна. Умытая дождем, блестела серая брусчатка мостовой. Шумел, просыпаясь, утренний рынок.

– Эй, не пройдите мимо! Попытайте счастья! Поглядите на заморскую птицу, спросите совета!

Худой, рыжий парень с котомкой за плечами и невысокая темноволосая девушка остановились у слепого зазывалы. На плече его восседала нелепая зелено-красная птица с кривым горбатым клювом и пушистым хохолком.

– А что, он тоже говорит? – спросила девушка.

– Почему это «тоже»? – удивился зазывала. – Это же папагал – редчайшая диковина! Где вы могли увидеть такое раньше? Говорит, конечно! Только не по-нашему. Как франки говорят. Но я переведу.

– Спроси его, – подначил девушку ее спутник. – О будущем.

– Ты думаешь, сбудется?

Парень улыбнулся:

– Посмотрим.

Девушка откинула за ухо выбившуюся прядь волос, шагнула вперед. Медь звякнула о глиняную миску.

– Скажи, когда мы расстанемся?

Слепой потянул за цепочку, привязанную к ноге птицы. Папагал нахохлился, склонивши набок голову посмотрел на девушку, на парня и вдруг нелепым хриплым голосом, что было мочи выкрикнул:

– Jamais!

Оправа: ГОВОРЯЩИЙ 10

«И ты поверил глупой птице?» – спросил медведь. Жуга пожал плечами.

– Я был счастлив тогда. По-настоящему счастлив. И мне хотелось в это верить.

«Счастье быстротечно.»

– Да, – кивнул травник. – Я и сам потом все это понял.

«Ты разочаровался в ней?»

– Нет. Я и сейчас ее люблю. Просто… мы уже не вместе.

«Вампиры редко любят только одного. Радуйся: ты первый на моей памяти, кто смог полюбить вампира и остаться живым.»

– Я знаю, – тот вздохнул. – Но только что-то мне невесело. Что до остальных людей… так Иваш и сейчас, вроде, жив-здоров. А меч и сейчас со мной. – Жуга извлек клинок из ножен. В красноватом свете закатного солнца серое лезвие отливало багрянцем. – Видишь? – Он провел раскрытой ладонью по лезвию. – Уже и не режет. Привык он ко мне, что ли? Или просто под вечер чудит…

«А ты не пробовал от него избавиться?»