ОСЕННИЙ ЛИС

– Черт… – Меч в руках травника дрогнул. – Тайная служба! В таком разе ты, наверное, важная птица там у себя. Зачем же взялся за такую работу?

– Это была моя ошибка. – Золтан, несмотря ни на что, оставался спокоен. – Все дело в мече: я не мог его доверить простому сыскарю. Тебя мы подозревали, как османского лазутчика – Кинкаш и его подельники работали на султана. Что поделаешь, в семье не без урода. Всем городам грозит осада. Ни в коем разе нельзя было допустить, чтобы подкопы продолжались. Мы хотели разобраться, кто и как ведет эту безумную охоту за мечом. Если в самом деле гномы – то мы одним выстрелом убивали двух зайцев: и двараги спокойны, и шпион устранен. Если же османские прихвостни… Ну, тут разговор особый. А ты запутал всех. Да и рубашка. Перемудрил ты с ней. Тот торговец, он ведь тоже был из них.

Травник ошарашенно молчал, совсем запутавшись в хитросплетениях золтановских рассуждений.

– Рубашка – это чего, какой-то знак? – спросил он наконец.

– Наверное. Турки ждали проводника, кого-то из парней Кинкаша, как и было уговорено, а нарвались на тебя. Тогда-то я окончательно уверился, что ты тут не при чем. А потом… потом было уже поздно что-либо менять. – Золтан вздохнул. – Меч пробудился. Убери клинок, Жуга. Мы уже давно в одной лодке.

Травник поколебался.

– Как же все таки тебя зовут? – сказал он, опуская меч.

– Мое прежнее имя тебя уже не устраивает?

– Нет, Зууб. Но если ты так хочешь…

Тот вздрогнул. Поднял голову.

– Похоже, что ты тоже слишком много знаешь.

– Чародею не зазорно много знать, – Жуга с третьего раза попал мечом в ножны и махнул рукой. – Ладно, залезай. Стену видишь?

Хагг, пригнувшись, влез в пещеру и в сомнении потер небритый подбородок.

– И это все?

Они стояли на границе темноты и света. Пламя факела потрескивало и трепетало, колеблемое током воздуха. Бертольд и Золтан переглянулись, увидев высеченные в камне стертые ступени.

– Лестница? Это тоже не доказательство. А ну, как это горцы промышляли?

Жуга нагнулся, всматриваясь в пол.

– Не похоже… Шварц, посвети-ка. Черт… Что-то тут не то.

Факел вдруг ярко вспыхнул, высветив неясную серую фигуру на фоне серой же стены, и погас. Три путника шарахнулись назад.

Гном вышел из темноты и замер недвижим, угрюмо глядя на людей.

* * *

Коренастый, крепко сбитый, гном перегораживал проход не хуже каменной стены. В руках его был топор, притом тяжелый – орудовать таким можно было лишь двумя руками, и по тому, как гном его держал, было видно, что обращаться с этой штукой он умеет. Жуга сразу понял, что шансов победить дварага в драке нету никаких – гном знал пещеру, как свои пять пальцев, биться с ним в узком коридоре мог только кто-нибудь один, а топор и сильная рука делали опасным даже неумелого противника. Жуга успел бы вынуть меч, но что с того? – ведь перед ним еще стоял Бертольд. Вдобавок… кто мог поручиться, что гном пришел сюда один?

Отступать было некуда.

Жуга почувствовал руку Золтана на своем плече.

– Давай, Жуга, – сказал негромко он. – Давай.

Гном молчал.

– Аой, тангар, – Жуга поднял руку, показав открытую ладонь. – Аой!

Ответа не было.

– Чего ты замолк? – прошипел ему Бертольд, не отводя глаз от гномьего топора.

– Я больше ничего по-ихнему не знаю! – раздраженно и со злобой прошептал в ответ Жуга.

– Чего сказал-то хоть?

– Поздоровался… вроде бы.

Они умолкли. Шло время. Солнце вскоре село, и снаружи становилось все темнее. Соответственно, темнело и в пещере. Пчелы почему-то их упорно не хотели замечать, хоть заговор – и травник это чувствовал – давно уже утратил свою силу. Браслет кололся на руке, камень на нем пульсировал неровным отблеском, почуяв чужую волшбу. Пещерного стража почти что уж не было видно, когда вдруг топор в руках дварага опустился.

– Ты, – он указал рукою на Жугу, – который с камнем. Подойди.

Жуга кивнул и сделал шаг вперед. Ему вдруг подумалось, что Золтан не ошибся в своих предположениях – голос у гнома и вправду был ужасно хриплым. Но в нем не чувствовалось возраста – так мог бы говорить простуженный старик, а мог бы и мальчишка, у которого ломается голос.

– Ты с мечом?

– Ты говоришь это так, будто ждал меня, двараг.

– Такое время. Ждали. Да. У каждого входа стоят посты.

Гном избегал длиннот и сложных фраз.

– Ты проведешь нас к тем, кто знает?

Тот усмехнулся, сухо, без улыбки.

– С тех пор, как государь Лаурин запретил горным цветам расцветать, путь вашему народу к нам заказан. Думаешь, что если ты выучил приветствие, так перед тобой откроются все двери? Напрасно. Кто может поручиться за тебя?

– Стригой, что жил у Вазаха.

– Домовые не в счет: им давно уже нет веры. Кто еще?

– Лепрехун Яртамыш.

– Можно подумать, что на мне его ботинки… – ворчливо хмыкнул тот, однако голос его заметно смягчился. – Благодари свой камень, ты, держащий слово. Покажи свой меч.

Жуга потянулся рукою к плечу. Клинок с железным шорохом покинул ножны и повис, мерцая в темноте перед ними. Гном протянул руку. Узловатые пальцы пробежались по лезвию. Меч вспыхивал от их прикосновений, сталь запела тонко и мелодично. Лис плясал у рукояти – черное на серебре.