ОСЕННИЙ ЛИС

– Они, поганцы, – ответил вместо травника Милан. – Я энтих турок нюхом чую, по табаку по ихнему. Эх, закурить бы…

– Господи Исусе, спаси и сохрани!

На разговор явился караульный – высоченный чернокожий мавр, увешанный оружием, как елка в рождество, сунул саблю за пояс и сгреб монаха за грудки.

– Молчать, ты, грязный собак! – прошипел он ему в лицо, сверкая в темноте белками глаз и тряся монаха, словно куклу. – Тихо здесь сидеть! Ты понял, да?

Шварц торопливо закивал, и турок, выпустив из рук монашью рясу, растворился в темноте, пригрозив напоследок кулаком. Привязанного к Шварцу со спины Милана он, похоже, вовсе не заметил.

– Святые угодники, ну и морда… – пробормотал Бертольд, со страхом глядя стражнику вослед. – Monstrum magnum! – он вздохнул и обернулся к Жуге. – Слышь? Лис! А, Лис? Как нас вчера так угораздило набраться? Ведь выпили-то вроде всего ничего…

– Да не при чем тут вино, – буркнул в ответ Жуга.

– А что?

– Грибы.

– Как грибы? – подпрыгнул тот.

– Да тише, ты! Обыкновенно, как… Набрал всякой гадости, а я не посмотрел.

– Да вроде все хорошие были. Маслята, мухоморы, белые…

– Мухоморы-то на хрена брал, дурило гороховое?!

– Так не красные же, а розовые! Сколь помню себя, всегда собирал. Вкусные…

Жуга мысленно застонал. С этими грибами вечная проблема. Розовые мухоморы и вправду кое-где, и в том числе в немецких землях почему-то завсегда без яда, а в других местах обычно попадаются отравные. Но не обьяснять же это монаху сейчас.

– Чего им, туркам, надо-то от нас? – меж тем спросил Бертольд. Ранние комары вились над ним толкучим дымным облачком.

– Хотят, чтоб я им здешние дороги показал, а после, надо думать, порешат.

– И что же делать?

Жуга пожал плечами.

– Попробуем бежать.

– Как? Как бежать, когда тут этакая морда…

– Посмотрим. Вы мне только не мешайте.

Прошло не меньше получаса, прежде чем Жуга откинулся обратно и глухо выругался сквозь стиснутые зубы.

– Черт… Не получается. – Он помотал кудлатой головой, с трудом поднял ко лбу связанные руки и вытер пот. – Как будто не пускает что-то. Развернуться не дает.

– Эх ты, а еще ведун называется… – в сердцах бросил брат Бертольд, поднял взгляд и осекся. – Ой…

* * *

Комар был размером с хорошего воробья, и крыльями уж не жужжал, но еле слышно хлопал, звук походил на трепет листьев у осины на ветру. И всюду над уснувшим лагерем порхали эти страшные и непонятные в своем громадье комары-кошмары. «Мошкары!» – мелькнула глупая в своей игре словами мысль. А турки продолжали спать, как ни в чем не бывало, и даже часовой, похоже, ничего пока не заметил.

– Матерь божья! – пробормотал Бертольд. – Жуга! Это откуда? Это чего?!

В голосе его слышались панические нотки.

Жуга, казалось, и сам был изрядно ошарашен.

– Ничего не понимаю, – он нахмурился. – Может быть, цвет…

Договорить он не успел. Трава зашевелилась, и вынырнувшая из нее безмолвная фигура заставила его прикусить язык. С таким же молчаливым удивлением травник смотрел, как возникший в руках лазутчика нож рассек стягивающие их ремни. Жуга поднял взгляд. На краткий миг свет луны вычертил профиль их нежданного спасителя, и Шварц не сдержал приглушенного возгласа.

– Золтан!

– Ш-шш… – Темный силуэт мага исчез также бесшумно, как и появился. «Ползите к дороге!» – послышалось из травы, где, казалось бы и мышке негде было спрятаться.

– Вещи бы забрать, – Бертольд облизал пересохшие губы.

– Дело, – кивнул Милан и пояснил: – Леса кругом, а в деревнях, поди, уж не осталось ничего. Вот только, разве их найдешь сейчас? Жуга, тебе там не видно, а?

Жуга помедлил в нерешительности, оглянулся. В темноте он видел едва ли не лучше, чем днем, и потому первым заметил брошеную турками под деревом поклажу.

– Там, – он указал рукой и поспешно прижался к земле: поблизости замаячил часовой. Шаг, другой… Жуга напрягся, готовясь к прыжку, когда вдруг из травы блеснула молния меча, и турок захрипел, царапая распоротое горло.

И тут же встрепенулся, почуяв беду, чей-то привязанный к дереву конь.

Дело было сделано. Лагерь пробудился. Забряцала сталь, донеслись отрывистые возгласы команды. Вспыхнули угли костра.

Жуга вскочил.

– Бежим!

Милан и Шварц сломя голову бросились к кустам, причем, монах схватил таки мешок. Из темноты на мгновенье возник Золтан Хагг.

– Лис! Лови!

Жуга едва успел подхватить брошеный волшебником меч.

– Но я…

– Заткнись и слушай! А, черт… Сзади!

Жуга обернулся. Свистнула сталь, и прежде чем травник понял, что делает, меч его словно сам собою вылетел из ножен. Рука легла поверх руки привычной горской хваткой, клинок скользнул по ятагану, описал восьмерку; что-то круглое с глухим стуком упало на землю, и Жуга остался стоять, оторопело глядя, как турок бежит дальше… без головы.

– Не стой столбом, дурак! – рявкнул Хагг, пинком придавая травнику начальное ускорение. – Скорее в лес! – Он поднял и швырнул ему отброшенные в спешке ножны.

– Потеряешь – убью!

Бежали, однако, недолго. Минуты не прошло, как маг остановился. Туркам, похоже, было не до них: с поляны доносились крики, топот, лязг железа. И страшно, дико, попросту безумно ржали кони.

Жуга обернулся к магу, тяжело дыша.