Осенний дом

Шипастый даже не ответил на "живое существо" Тони фразой вроде: "Сейчас будет мёртвое, приятель!" и не попытался врезать. Тогда как, по мнению крылатого, всё к тому и шло. Поменяйся бы они ролями, Тони наверняка использовал бы даже самый малый повод сунуть в морду.

А, всё-таки, у преспокойно отвернувшегося шипастого, так называемая "кость" наростов заметно поблескивает металлом. Любой человек, заметивший это, даже не пикнул бы, наступи ему на ногу такой перевёртыш. Конечно не от того, что не воспринимает боли – только эскорты в этом смысле бесчувственны – а от того, что испугался бы вступить в конфликт с этим громилой. Как известно, с незнакомыми шипастыми, с заметным содержанием металла в теле, лучше не связываться. Значит, дело в отсутствии страха – так перевёртыш понял, что досадил именно крылатому. Крылатые ничего не боятся. А перевёртыши? Они, случается, бывают умны. Но не так уж часто, чтобы победить, благодаря этому.

Между тем, первый день лета 34-го года эпохи Террора Сапфира в империи Бесцейна праздновали особенно ярко в столице – Ньоне. Здесь лето длится пять из тринадцати лунных периодов. Почему бы не отметить начало лучшего и самого длительного времени года?

Перевёртыши-актёры, поднявшись ещё выше в небо, развернули гигантские полотна, плавно и быстро, кружась, образовали форму шара и закрылись тканью от всего мира. Сине-зелёная шёлковая планета вращается на фоне ясного звёздного неба. Ровно. Всё как надо.

Тони перевёл дыхание. Получилось. Оглянулся. Толпа смотрит; все они так же перевели дыхание. Построение гигантской и, честно говоря, шишковатой сферы у перевёртышей – в порядке вещей на войне. Но чтобы шар был гораздо меньше, предельно ровный, да ещё вращался – такого раньше не было.

Теперь пришло время построения лун и имитации их оборотов вокруг планеты. А ещё собственное вращение? Нет, актёры не подвели. Тони снова задышал. Всё. Теперь уже можно не волноваться. Остальное – типично. Театр масок легко справится дальше. В конце концов, все где-то раньше служили, все – профессионалы. Роли заучены до такой степени, что будут исполняться даже в полумёртвом состоянии. Хорошо, что последнее не требуется.

Представление, конечно, фееричное для большинства. Но крылатые и фиты только интуитивно понимают его смысл. Люди – чуточку лучше, но далеко не все. Потому Тони, адаптируя традиционный театр масок перевёртышей для выступления в небе над столицей, постарался сделать акцент на яркости представления. Ведь если для подавляющей части подданных императора смысл укроется, то красота происходящего мимо глаз не пройдёт никак. Мало кто способен интересоваться смыслом красивых закатов и рассветов. Ими просто любуются.

Почему нельзя любоваться тем, что красиво?

Моргана Аргиад-Валери, признанная Красивейшая женщина империи, прижимается к губернатору – нынешнему мужу маркизу Валери – и единственному выжившему дядюшке Тони. Долго жившая в качестве любовницы каждого из принцев-перевёртышей, Красивейшая эскортесс лишь примерно понимала смысл происходящего, но совершенно точно отметила разницу – необыкновенный размах представления. Об этом говорили её глаза – Тони хорошо узнал тётушку с тех пор, как она стала частью семьи.

Всё это замечательно. Для неё, эскортесс, никогда не вдававшейся в детали. А, значит, и для значительной части собравшихся на площади, даже не планировавших стать зрителями.

Выступление театра, впрочем, можно увидеть, находясь довольно далеко от Цитадели. Ни одна сцена не может быть так удачна в этом плане, как небо.

"А где моя жена, чёрт возьми?" – вдруг задался вопросом Тони.

Если бы было всё как прежде, она сейчас стояла бы рядом с ним.

Представление прошло великолепно. Подданным императора совершенно точно понравилось; и восторг толпы выстрелил в голову Тони зарядом чистейшей эйфории.

Это полная победа. Его собственное, целенаправленное достижение в мирное время.

Ощущая себя очень пьяным, хозяин театра масок нашёл в толпе свою жену, привёз её домой… и рассказал ей о внебрачном сыне.

Он изменил ей через пять лет после заключения брачного контракта. В первый и последний раз.

За тридцать девять лет супружеской жизни жена-перевёртыш так ни разу и не забеременела. А случайно встреченная одной безумной ночью женщина-человек – да, и с одного дурацкого, неуклюжего, нетрезвого раза.

На лице супруги всё же… никаких эмоций.

– А как его зовут?

– Дэниел Масс.

– Я запомню, – вздохнув и поправив волосы, с прохладцей сказала она.