Осенний безвременник

Он прикрыл рот ладонью, сдерживая зевоту. Взгляд его был недовольным, но в то же время всезнающим и хитрым. Он словно изобличал во лжи. Этот взгляд подействовал на Кройцмана как сигнал тревоги. С таким человеком нужно быть начеку.

— Я хотел бы видеть господина Даля, — сказал он.

— Так рано? — Вопрос прозвучал без упрёка, в голосе слышалось только удивление.

— Но уже восемь.

Старик запахнул халат на груди, будто ему холодно.

— Не говорите, уже. восемь!

Он пропустил Кройцмана в квартиру. В полутьме прихожей Кройцман сжал кулаки.

— Вы господин Даль?

— Вы сами ещё не представились, — сказал старик вместо ответа.

— Я Олаф Люк.

— Мужчина кивнул и показал, куда идти.

— Можете подождать здесь. Господин Даль вот-вот придёт. Обычно он приходит в восемь.

— А вы кто?

— Хозяин квартиры, Леман. Моё имя указано на табличке.

— Я зайду ещё раз, попозже. — Кройцман повернулся к выходу.

— Тогда вы можете его опять не застать. Он всегда приходит в восемь, но сейчас мне что-то не верится, что уже так поздно.

Кройцман взялся за ручку двери.

— Что вы так волнуетесь, молодой человек? Мы сейчас всё выясним, я позвоню в справочную времени.

Старик скрылся в одной из комнат, оставив Дверь приоткрытой. Кройцман услышал жужжание телефонного диска. Он рванул входную дверь и понёсся вниз по лестнице. Перед домом столкнулся с тем самым прохожим — долговязым неуклюжим парнем, втянувшим голову в плечи. Тот был мокрый насквозь, на его слишком широком пальто не хватало одной пуговицы.

— Проклятое чучело огородное!

Кройцман хотел оттолкнуть парня в сторону, но резкая боль в плечах заставила его остановиться как вкопанного. Руки его оказались за спиной.

— Доброе утро, господин Кройцман, — сказал долговязый. — Я лейтенант Ольбрихт из криминальной полиции. Теперь мы поедем к старшему лейтенанту Симошу. И без фокусов, пожалуйста.

— Этот, наверху, тоже работает на вас?

— По дороге в Дрезден мы можем беседовать о погоде или о футболе. Если, конечно, вы не будете Слишком рьяно нападать на дрезденское «Динамо».

18

Кройцман жадно пил воду из стакана, предложенного ему Симошем. Он не привык к долгим разговорам, и у него пересохло в горле. Но он хотел говорить. Слишком тяжела была ноша, которую он взвалил на свои плечи, скрывая правду.

— Меня интересовали только деньги, — сказал Люк. — Я не хотел причинять вреда человеку. Сначала всё шло по плану…

— Олаф, — прервал его Кройцман, — не рассказывай мне об этом. Такое признание, оно ведь нелегко даётся. Не надо.

— Ты думаешь?…

— Человек-то умер, хотел ты этого или нет.

— Эта смерть была так бессмысленна, — продолжал Люк. — Я не хочу, чтобы и моя жизнь потеряла смысл. Откровенно говоря, я сижу по горло в дерьме, но выберусь непременно, можешь мне поверить. Надо исчезнуть.

— Они тебя найдут.

— Не найдут, если ты мне поможешь. Ведь ты знаешь один адресок.

— Это не выход.

— Выход, единственный выход!

— Я сам не знаком с этим типом из Берлина. Так, понаслышке. Это слишком опасно.

— Опасно оставаться здесь.

— Это даже не его адрес. Сам он живёт на Западе, а сюда приезжает в гости.

— И, возвращаясь, кого-нибудь прихватывает с собой.

— Вероятно, он пошёл на это только один раз, и то ради близкого ему человека. Но рисковать ради незнакомого…

— Кто этим занимается, тот насобачился.

— Забудь об этом.

— Тогда мы оба будем отвечать за ограбление почты, а ты ещё и за убийство человека. Скажу, что я был только свидетелем. Допускаю даже, что украденные деньги полиция найдёт у тебя…

— Значит, путём шантажа он выманил у вас не только алиби, но и адрес, — констатировал Симош.

— Он сказал, что либо даёт мне пять тысяч за адрес и имя, либо заявит на меня в полицию как на убийцу.

— В тот вечер Люк ждал вас на своём садовом участке, чтобы вручить деньги?

Кройцман кивнул.

Следовательно, из семи тысяч, обнаруженных на даче, пять предназначались Кройцману.

— Вы собирались дать ему адрес?

— Собирался ли я его убить? Собирался ли дать ему адрес? Да ни то, ни другое. Я хотел с ним серьёзно поговорить. То, что он натворил, было просто непостижимо для меня, как и то, что он собирался сделать.

— Почему вчера вы поехали в Берлин?

— Вы сказали, что он снял со своего собственного счёта шестьдесят тысяч, почти ничего на этом счёте не имея. Зачем? Я подумал, что деньги понадобились ему для посредника, а тот, видимо, оказался ещё хладнокровнее Олафа и убил его. Я хотел удостовериться, правильно ли моё предположение.

— Вы слишком во многом хотели удостовериться без нас, господин Кройцман. Я уже пытался доказать вам это в отеле, в номере Готенбаха. Почему вы тогда рассказали мне лишь полуправду о попытках Люка шантажировать вас?

— Не очень-то хорошо знать подобные адреса:

— Не очень хорошо вредить полиции при расследовании дела об убийстве. Откуда же Люк узнал имя и адрес посредника, если вы ему не сказали?