Осенние визиты

Что-то шевельнулось в груди, тревожно и предостерегающе. Илья бросился вперед, и пули пронеслись за спиной. Спасибо, Тьма… Он обернулся, и длинной, истеричной очередью расстрелял еще одного охранника. На этот раз он увидел кровь, и понял, что охрана сделала ставку не на бронежилеты, а на подвижность.

ТРЕТИЙ ГОТОВ… И ТОТ, КОТОРОГО СОБАКА… ЧЕТВЕРО ОХРАННИКОВ УБИТЫ. СКОЛЬКО ЖЕ ИХ ВСЕГО?

Визирь подошел к окну мелкими, семенящими шажками. Прижался к стеклу, быстро огляделся, отступил, дергая витой шнур. На окно упали тяжелые шторы.

— Трое готовы, — сказал он Зарову.

— Трое нападавших?

— Нет, охранники, — Хайретдинов криво улыбнулся: — Как лучше сказать — «недооценка противника», или «переоценка себя»?

— Лучше всего сказать — «самоуверенность», — Ярослав дурацкий газовый пистолет, попросил: — Дайте мне оружие, Визирь.

— Нет у меня больше оружия! — Визирь дернулся, нацелился на открывшуюся дверь. Но это был Шедченко с массивным пистолетом в руках: — Коля, они уже возле дома! Мы потеряли троих!

Полковник кивнул:

— Ты вызвал помощь?

— Это дело охраны!

— Проверь! Обложился телефонами, так хоть «ноль два» набери!

— Я знаю более лучшие номера, — Визирь послушно взял трубку. — Дерьмо у нас, а не охрана…

— Не я ее подбирал, — Шедченко выглянул в коридор, коротко кивнул Зарову. — Пошли, литератор!

Что-то было неладно у самого дома. Семен слышал пистолетные выстрелы, потом — автоматную скороговорку.

Те трое, что дежурили у дома, были вооружены лишь пистолетами.

— Ринат, я вернусь…

Татарин кивнул, собираясь идти следом.

— Подожди. Проверь, откуда он пришел. Если за забором машина — уничтожь, пробей шины.

— Зачем?

Он мыслил категориями охранника, а не убийцы. Его еще не касалась Власть, объясняя, что следует делать. Надо не просто отбить нападение, надо уничтожить врага, не дать ему уйти.

— Выполняй! — гаркнул Семен. Отсвет той силы, что направил на него Визирь, жил в душе, и Ринат вздрогнул, кивая.

Семен побежал к даче. Он не строил иллюзий, он видел киллера в бою. Трое салаг, которые дежурили у дома, уже мертвы.

Если он промедлит, если ошибется — Визирь погибнет.

А значит — вся жизнь потеряет смысл.

1

— Работает, — сказала Мария, когда раздались выстрелы. — Работает…

В ее голосе было удовлетворение. Удастся ли Карамазову уничтожить охрану и прикончить врагов? Неважно. В любом случае это нападение скует Визиря по рукам и ногам. Он станет тем, кем должен быть — коррумпированным политиком под бдительным присмотром спецслужб. Пусть попробует продолжить охоту, когда каждый шаг его будет на виду.

— Сестра…

Она посмотрела на Анну. И что ей неймется? Глупая, глупая девочка.

— Мария, он убивает…

— Он убивает врагов.

— Мария, разве этому ты учила? — голос девушки дрожал. — Вспомни, ты несла прощение… милосердие. Ради жизни своей не проливала чужой крови…

— Это было ошибкой, — отрезала Мария. — Неудачей. Нельзя принести Добро — не уничтожив Зла. Не стерев его в прах. Мир впереди, свет и добро! Ради него — все допустимо.

Анна всхлипнула, протянула руку, хватаясь за Марию.

— Не говори так, прошу! Это не твои слова!

— Почему же?

— Нет добра на крови…

— Ошибаешься! — Мария тряхнула девушку, заглянула в глаза. Придется давить. Придется дать ей Свет, от которого та отворачивается… — Всегда жизнь росла из крови. В муках, в страданиях — появлялась ты на свет! С болью узнавала — разницу между добром и злом! Я подарила вам эту власть — отличать добро от зла! Я дала вам право — сражаться за добро!

Анна отшатнулась. Вырвалась из ее рук с неожиданной силой.

— Ты… ты…

— Да, я! — она кричала, забыв об осторожности, уже понимая, что сказала слишком много. — Я дала вам главное — Добро! Моя ли вина, что нет Добра без Зла? За что бы вы сражались, невинные и чистые, говорящие звери райских садов?

Мария засмеялась. Как чудовищны ее слова для Анны. Как тяжко ей будет принять — Истинное Добро.

— Тысячелетия, века, годы… — она шла к Анне, и послушный пес вился у ног, жалобно заглядывая в глаза. — Как научить Добру — не зная Зла? Что стоят заповеди — без греха? Главное, самое главное дала я вам — разницу между ними! Мало? Быть безгрешным — мечта дураков! Умные — грешат во имя Добра! Во имя мое!

— Ты — дьявол, — прошептала Анна.

— Я? — Мария покачала головой. — Я только рубеж. Разница между Добром и Злом. Откровение, что ждали вы.

Анна закрыла лицо руками.

— Не бойся, глупая, — прошептала Мария. — Я — это ты. Твоя боль и твоя обида. Твоя мечта — творить добро и наказывать зло. Я пришла! Ты звала меня, сестра, и я пришла!

— Я не тебя звала…

— Меня, девочка. Меня. Ненавидя зло — ты звала меня. Находя врагов — ты звала меня. Проклиная убийц — ты звала меня. Я — пришла!

— Значит, — Анна подняла голову, слезы застилали глаза, но она все смотрела в ее лицо, — значит — надо дать Зло? Чтобы творить Добро?

— Ты поняла.

— Я предала…

Пес зарычал у ног Марии. Вскинул морду, скаля клыки.

— Тихо, она поймет! — закричала Мария. — Тихо!

Но собака смотрела не на Анну. На парня в буром комбинезоне, с пистолетом в руках.