Осенние сказки

Регда не проронила ни звука, пока он промывал рану, смазывал и бинтовал опухшее запястье. Только раз сдавленно застонала и инстинктивно потянула руку, но Дайран, не прекращая работы, попросил тихонько:

Потерпи… чуть-чуть осталось…

Она смотрела, не отрываясь, на склонившегося над ее руками высокого офицера в чужой форме, и лицо ее было бесстрастным, но в глазах плясали язычки пламени.

Дай вторую… на всякий случай.

Как тебя зовут, офицер? – спросила Регда негромко.

Дайран Ойолла.

Спасибо тебе… - помедлив, проговорила она.

Не за что, - отозвался он, выпрямляясь. – Все. Завтра утром еще раз перевяжу. Ну, а теперь давай обратно… прости, иначе нельзя.

Дайран… - она запнулась. – Прошу тебя… позволь мне умыться и волосы расчесать. – Улыбнулась тихонько: - Я, сам видишь, уже на чучело похожа, а кандалы мешают…

Он прямо и резко посмотрел ей в глаза.

Послушай… Ты сама знаешь, что мне это запрещено. И я надеюсь, что ты все понимаешь и не станешь колдовать прямо здесь…

Не станешь – что? – удивленно перебила девушка.

Колдовать... ну, ты же из лесных…, - угрюмо буркнул Дайран.

Регда захохотала вдруг.

Ты что же, веришь в то, что лесные люди боятся железа? И что они колдуны? И ты поэтому… тебе монах напел, да? Что с меня кандалы не снимать? Ой, Дайран… - она, просмеявшись, отдышалась. – Прости. Ты в это веришь, да? Ерунда это все. Сказки старых бабушек. Не колдунья я ни разу. Человек, такой же, как ты. Ну, честное слово.

И крещеная? – Дайран понимал, что говорит чушь, но остановиться не мог.

Конечно, - Регда посерьезнела, расстегнула ворот, вытащила маленький крестик на тонкой цепочке. – Вот…

Извини, - угрюмо проговорил он. – Но откуда же я знал?

Ладно, ладно. Но я правда не колдунья…

А что из лесных – тоже правда?

Ну… да… наверное, так нас называют…

… Она расчесывала густые, длинные темные волосы, а Дайран сидел рядом и смотрел на нее. Пряди в свете костра отливали рыжиной, а лицо девушки было таким светлым и домашним, что капитану вспомнилась мать. Она любила возиться с волосами маленькой дочки, а Дайран, восьмилетний, любил смотреть на это. У сестренки волосы такие же, с тем же медным отливом…

Регда аккуратно заплела волосы в косу, затянула лентой. Посмотрела на своего конвоира и улыбнулась.

Я пойду к ручью умываться… если боишься, что сбегу, идем вместе.

Идем, - коротко бросил он, поднимаясь.

Правда, стоял он не рядом с ней, а в трех шагах. Регда азартно фыркала и плескалась, явно наслаждаясь свободой. И когда они вернулись к костру, лицо ее было почти веселым. Дайран вздохнул:

Все? Тогда давай сюда руки…

Девушка усмехнулась негромко и грустно, протянула руки. Бинты на ее запястьях слабо белели в темноте…

* * *

Я дурак, знаю, - хмуро пробормотал Дайран. – Но что делать-то теперь?

Утро – хмурое и сырое – едва не стекало им на плечи мелкой моросью. Лесная тропка уже начинала раскисать, и туман стоял такой, что в десяти шагах не различить было деревьев. Они уже залили костер и уложили вещи, готовясь следовать дальше. Оставалось понять – куда?

На карте, выданной Дайрану, этой тропки не значилось. Дорога до Юккарема – нормальная, по крайней мере, - была проложена только одна, и явно не здесь. Места эти Дайран не знал. И даже нельзя было влезть на дерево и оглядеться, потому что густой туман, заливавший небо, не спешил рассеиваться. Оставалось одно – ехать по этой дороге, а там – как Бог положит. Еды лошадям, по крайней мере, здесь хватало, а у них самих еще оставался запас - на пару дней хватит.

Дайран обвел глазами поляну, приютившую их на эту ночь; в стороне, под деревьями, чернел холмик – могила Юхана. «Этот камень всю жизнь будет лежать на моей совести», - подумал капитан.

Ночью он почти не спал – не мог. Стоило закрыть глаза – вспыхивали перед глазами события прошедшего вечера. По кругу: дрова, крик девушки, ссора с Юханом – и вот монах лежит, уткнувшись в землю. И снова – дрова, крик, ссора, неподвижное тело на земле. И опять все сначала… Как глупо. Потом он про себя молился за погибшего; видимо, это же делала и Регда – до него доносился едва различимый ее шепот. Дайран удивлялся спокойствию девушки. Сам он после первого своего боя, после первого убитого неделю не мог в себя прийти: почти не ел, ночами снились кошмары. А тут – ведь женщина, не воин, а так спокойна… бесчувственная она, что ли? Или вправду колдунья?

Теперь она стояла возле лошадей и, кажется, с ними разговаривала. Лошади фыркали. Дайран покосился на нее и вздохнул. Красивая, черт побери. Жалко…

В общем, так, - объявил он, подходя к карете. – Едем куда глаза глядят. Раз дорога проложена, значит, по ней люди ходят…

Не всегда, - отозвалась Регда.

Что «не всегда»? – не понял Дайран.

Не всегда люди ходят. Бывает, что и звери.