Осенняя любовь. Уютные истории

Йован поднялся с кровати и подошел к столу. Вернулся со спичечным коробком. Я так разволновалась, что не сразу смогла его открыть. Когда у меня это получилось, я протянула Йовану самодельное колечко.

– Что это? – улыбнулся Йован.

– Я делала его, когда была совсем маленькая. А потом про него забыла. Бабушка летом передала. Я обещала подарить его своему принцу, поэтому держи.

Колечко из проволоки едва налезло Йовану на мизинец, но я все равно осталась довольна. Положила голову ему на плечо и негромко произнесла:

– Как хорошо, что этим летом ты снова решил отдыхать на даче.

– Я ведь из-за тебя на нее приехал, – серьезно сказал Йован, – все из-за тебя.

Я так долго пробыла в темноте, что успела к ней привыкнуть. Нужно сразу обращаться к свету. Йован был прав, когда говорил, что любовь – это только про счастье.

Сама не заметила, как уснула, держа руку Йована в своей руке.

Вместо эпилога

Мне снились лето и наша дача. Те же обои в цветочек, те же цветы в глиняных горшках на подоконниках и те же светлые комнаты, в которые льется солнце.

Те же кусты смородины, та же яблоня, высаженная бабушкой и дедушкой в год моего рождения, та же земляника и та же мята у забора, которую мы собираем к чаю и сушим на кухонном столе, те же качели и тот же полосатый гамак.

Та самая дача, которую построил мой дедушка. На ней вырос мой отец, на ней росла я и будут расти мои дети, а может, и внуки.

На ней все останется тем же – далеким, из детства, любимым, родным. Мы сохраним даже крепкий сарай, с которого все началось, с той самой надписью «Маша + Ваня = любовь». Навсегда.

Ведьмин кулон

Странное чувство тревоги подкралось ко мне еще на станции. Мы приехали на последней электричке, когда вокруг уже сгущались осенние сумерки. Каждый из нас пребывал в скверном настроении, потому как на вокзале все перессорились. На предыдущую электричку, которая уходила в обед, мы опоздали из-за Рудневой. Та явилась на перрон как раз в тот момент, когда поезд уже отчаливал. А ведь мы подумывали наказать Диану и уехать за город без нее, но Амелия была против. Переругались в пух и прах и, насупленные, просидели почти три часа в ожидании следующей электрички. Жевали невкусные беляши из местной палатки и запивали их сладким черным чаем, пытаясь хоть как-то согреться на опустевшей безлюдной платформе.

– Ничего, в лесу такого ветра нет, – успокаивала нас Амелия в страхе, что мы откажемся от ее затеи и разбредемся по домам. – Там, вообще, знаете, как хорошо? Вам обязательно понравится. Вера, ну скажи им!

Но пока никому и ничего не нравилось. И я не знала, как поднять остальным настроение. Противная октябрьская погода играла не последнюю роль. Вскоре небо потемнело, заморосил противный мелкий дождь.

– Только этого не хватало, – проворчал Даня.

Пришлось нам оставшееся до электрички время тусоваться, стоя под навесом.

Я вообще слабо представляла себе, как мы в такую погоду отлично проведем время на природе. Но Амелия, пригласившая нас в старый охотничий дом посреди леса, который когда-то принадлежал ее дяде, заверила, что мы не испытаем никаких неудобств. Там такой воздух, такое озеро… И настоящая печь в доме! В общем – рай на земле.

С опоздавшей Дианы разворчавшийся Даня переметнулся на Ирку – свою сестру-близняшку. Мы ехали всего лишь на одну ночь, но Третьякова снова набрала столько вещей, будто собиралась навсегда остаться жить в одиноком охотничьем домике и, как дядя Амелии, подрабатывать лесничим.

– А вещи твои опять мне через весь лес переть, – не унимался Даня.

Нам с Никитой надоела эта ругань, поэтому мы больше не вмешивались. Стояли под навесом и гипнотизировали взглядами железнодорожные пути. Руднева тоже помалкивала, не напоминая о себе, потому как о ее опоздании все забыли и переключились на Иркины баулы. Тут еще и ветер северный подул, и дождь усилился, стеганув хлесткими каплями по лицам… Наверное, мы все-таки разбрелись бы в разные стороны, если б не день рождения Амелии. Это она придумала встретить свое совершеннолетие у черта на куличках, в осеннем бору, в охотничьей избушке своего двоюродного дядьки, который уже давным-давно помер. Каждое лето какие-то дальние родственники Циглер ездят туда, но сама Амелия давным-давно в том доме не бывала. Хотя с этим местом у нее связаны самые лучшие воспоминания из детства…