Осенняя любовь. Уютные истории

Спустившись во двор, я уселась на влажную после дождя лавку и принялась завязывать кеды. Вряд ли кто-то станет преследовать меня, ведь Лене так хотелось остаться с друзьями… Окна были по-прежнему распахнуты, и теперь сверху доносилась какая-то неизвестная мне шуточная песня. Я почему-то снова подумала о Васе. Куда она делась? До сих пор там или тоже ушла? Сейчас она казалась мне миражом, может, все это мне приснилось? Я огляделась – двор был неуютно пуст.

Дверь подъезда с силой распахнулась, и появился Леня. Он тут же нашел меня взглядом и нахмурился. Я демонстративно склонилась над кедами, колдуя над шнурками. От волнения пальцы меня не слушались. Краем глаза видела, что Леня не торопится выяснять со мной отношения. Вот он закурил, жадно затянулся… А затем нервно затушил сигарету и все-таки подошел ко мне.

– Прости, – коротко бросил он, присаживаясь рядом, – я не хотел.

Я ничего не ответила. В третий раз перевязала шнурок. Встречаться с Леней взглядом не хотелось. И прощать его – пока тоже. Словно из-за горького осадка запершило в горле, и я закашлялась.

– Маша? – негромко позвал меня Леня. Убрал упавшую прядь волос за ухо и внимательно осмотрел мой профиль, будто видел впервые. Я же продолжала нарочно избегать его взгляда.

Внезапно Леня протянул мне мизинец. Этот жест был детским и таким неожиданным, что я растерялась. Наконец посмотрела на Леню и все-таки слабо улыбнулась.

– Простишь меня? – спросил Леня все тем же тихим сдавленным голосом. – Простишь?

От его «простишь» я снова едва не заплакала. Уж слишком колючими были те воспоминания.

Леня, не дождавшись ответа, вдруг сполз на колени.

– Прости, прости, прости… – повторял он уже как заведенный.

Я сообразила, что Леня очень пьян, и почему-то страшно испугалась. В таком состоянии я видела его впервые. Схватила за рукава черной ветровки и потянула на себя.

– Леня, прекрати! Ты пьян. Встань, пожалуйста, мне неудобно!

– Ты не сказала, что простила меня.

– Скажу, скажу! Только поднимись, пожалуйста.

Кое-как у меня получилось затащить тяжелого Леню обратно на лавку. Теперь он сидел, словно погруженный в транс. Снова меня унесло от умиления до страшной раздражительности. С Леней меня жутко штормило. А так хотелось, чтобы все было уютно, тепло, просто… как это было, например, с Йованом.

– Не делай так больше, – сказала я. Заветное «прощаю» произнести так и не смогла. – Не хватай меня за руки и голос тоже не повышай никогда. Я этого не потерплю.

Леня быстро закивал.

– Конечно. Все что угодно…

– Мне угодно только это.

Мы снова замолчали. Сверху грянула песня «Наутилуса», из старенького: про пьяного врача, который сказал, «что тебя больше нет». Я снова вспомнила, что Вася назвала Леню сумасшедшим, и о тех слухах, которые ползли о Лене в поселке. Тогда я решилась.

– Одна девушка на вечеринке немного рассказала о тебе… – начала я.

Леня тут же поднял голову.

– Какая еще девушка?

– Неважно, – смутилась я. Разговор предстоял щепетильный, поэтому мне не хотелось, чтобы Леня меня все время перебивал.

– Она сказала, что у тебя есть справка из…

– Понятно! – перебил меня Леня.

– Так она у тебя есть? – поторопила я его с ответом.

– Ну есть, и что? – пожал плечами Леня. – Какое тебе до этого дело?

Я ошарашенно молчала. Действительно, какое мне дело? А ведь я думала, что Вася просто оболгала Леню.

– Справка эта – туфта, чтобы от военкомата откосить. Пришлось недельку для правдоподобности в больнице поваляться. И я даже знаю, кто тебе про это рассказал, что это за добрая девушка такая… Нашла, кого слушать, Маша! Эта чертова Василиса меня давно ненавидит, она и Олю достала. Маньячка…

– А с Ольгой ты правда познакомился в больнице? – осторожно спросила я.

Леня сердито посмотрел на меня. Глаза его стали какими-то диковатыми.

– Не смей ничего говорить про Ольгу.

Снова эта смена настроения… Отлично, кажется, они на самом деле все познакомились в психиатрической больнице. Меня окружают одни психи. А ведь у них по осени, кажется, обострение.

– Прости, – смягчился Леня, положив свою ладонь на мою. Его ладонь оказалась горячей. Мне же, наоборот, было холодно. Ледяной ветер трепал наши волосы. – Ты ведь не спросила ничего такого… Да, у Ольги были настоящие проблемы. Она пыталась уйти из жизни. Один урод надругался над ней… Но ничего, время все расставило по местам.

Произнес он это так зловеще, что я решила, будто Леня расправился с обидчиком Ольги. Господи, почему меня посещают такие ужасные мысли? Почему летом, на даче, среди стрекота сверчков Леня казался мне самым чутким и романтичным парнем на свете, а сейчас вселяет настоящий ужас?

– Не слушай Васю, – повторил Леня, – я, в отличие от нее, не псих. Да, пил антидепрессанты после аварии, в которой погибла Ольга… Чуть с ума тогда не сошел, но обошлось.

В его голосе было столько боли и горечи, что во мне снова шевельнулась жалость к нему. Я бы, наверное, не смогла пережить такое.