Осенняя любовь. Уютные истории

– Так в твою руку вцепился, – усмехнулась Лика. – Нет, ну мальчики, конечно, хороши… И пофиг, что зеленые совсем. Как они из тачки вышли, а? Как в кино. К любому из них Славка точно ревновать бы меня стал, даже не нашел бы, к чему придраться. А может, мне к этому Йовану подкатить?

Лика явно ждала моей реакции.

– Он точно несвободен, – с мрачным видом сообщила я.

– Да? Жаль. А что за имя такое, кстати? Кто он по национальности? Норвежец, эстонец?

– Отец у него серб, – ответила я, понизив голос, потому как ребята уже возвращались к нам.

Мы тут же, как по команде, приосанились.

– Порядок, – сказал Саша, – можете переодеваться.

– Вы все уладили? – заворковала Лика, взяв его под руку и погладив бицепс. Я постучала пальцем по лбу, напоминая о парне с челкой, но Лика только отмахнулась.

– Воспользуетесь нашим временем, – великодушно предложил Саша.

– Ох, а как же… – запричитала Лика. – Неудобно! Вы нас и так очень выручили, а теперь еще и корт отдаете.

– Отдаем корт не просто так, – улыбнулся Саша. – Ты ведь хочешь получить персональный урок от настоящего профессионала?

Так вот в чем дело! Лика заулыбалась.

– А у тебя какой разряд?

– Пока никакого, но я частенько Йована обыгрываю.

– Тогда отлично! – просияла Лика.

Мы с Йованом отнеслись к будущему персональному уроку не так воодушевленно. Будто оба оказались не в своей тарелке. Как легко и просто нам вдвоем и как неуютно рядом с Ликой и Сашей. Не знаю, почему вдруг смутился Йован, до сегодняшнего дня я вообще думала, что он не умеет этого делать, но лично мне не очень хотелось выставлять себя дурой перед симпатичным знакомым парнем, к которому я явно испытывала странное влечение. А то, что я буду нелепо выглядеть, не вызывало никаких сомнений.

Я уже представила, как опозорюсь, гоняясь за неуловимым желтым мячиком. Да я даже ракетку в руках никогда не держала! Еще и наши наряды… Лика, отвечающая за мою «женственность», подобрала мне суперкороткую юбку. Я сомневалась, что в ней можно наклоняться. На мои аргументы, что, возможно, теннис – это не наше, Лика ответила: гулять так гулять. Даже если мы никогда не зайдем «в большой теннис», все должно быть красиво – «помирать, так с музыкой».

Из раздевалки я выходила жутко раздосадованной. Белую короткую юбку хотелось постоянно одергивать. Зато Лика восторгалась нашим внешним видом. Она долго крутилась в коридоре и несколько раз просила ее сфотографировать.

– Скажи, мне идет?

– Ага, бежит.

– Ну не ворчи… Ой, а ты какая хорошенькая! Машка, тебе надо с Раевой на Шарапову переименоваться.

– Ха-ха. Все, идем, нас уже ждут…

Встретившись на корте взглядом с Йованом, мне и вовсе хотелось сгореть от смущения. Гарбич с таким интересом оглядел меня с ног до головы, что щеки тут же зарделись.

Зато Лика, продолжая кокетничать с Сашей, чувствовала себя вполне органично, и белая юбочка очень ей шла.

Йован первым подошел ко мне.

– Ты бы уж так сильно не пялился, – проворчала я.

– Не могу, – признался Йован, – у тебя красивые ноги, я еще на даче заметил. Люблю тонкие щиколотки, у меня слабость.

– Извращуга! – замахнулась я на него ракеткой.

Йован впервые за день расслабленно рассмеялся. Услышав его теплый смех, и я немного выдохнула. На корте было светло и прохладно. Я осторожно огляделась по сторонам. Что ж, мне здесь очень нравилось.

– Ты когда-нибудь играла в теннис? – спросил Йован.

Я покачала головой.

– Ну а вообще как относишься к спорту?

– Из спорта я люблю только RITTER.

Йован снова рассмеялся. Мне было приятно, что я могу его развеселить. Захотелось сделать еще что-нибудь, чтобы Гарбич улыбнулся…

В отличие от воркующих Саши и Лики, мы с Йованом основательно взялись за дело. Для начала Гарбич показал мне, как правильно взять ракетку. Когда он касался моих пальцев или бережно сжимал запястья, сердце взволнованно выпрыгивало из груди. Йован старался держать дистанцию и сильно меня не смущать, но у него это плохо получалось. Когда он прижимался сзади, я чувствовала, что горю.

– Смотри, главное – выбрать правильную позицию при приеме мяча… Ага. Вот так! Взмах! Резче! Маша, умница…

От его похвалы внутри все трепетало. Похожие чувства у меня вызывали слова отца. Я заметила, что уже не в первый раз сравнивала папу и Йована. И хотя они были абсолютно разными, в Гарбиче я словно узнавала своего отца в его восемнадцать – такого же самонадеянного, упрямого, но честного парня.