Осечка-67

Раиса Семеновна(она в одежде сестры милосердия тех времен). Но у меня сегодня шесть человек на работу не вышли. Двое позвонили, что грипп, а остальные даже не сочли нужным сообщить. И когда начнут поступать искалеченные трупы и начнутся ампутации, то я не понимаю, с кем я буду работать.

Колобок. Раиса Семеновна, наверное, до этого не дойдет.

Гунявый. А что вы подумали? Когда Кронштадт брали, их щадили? Никого в живых не оставляли! Закон природы!

Керенский. Господа, товарищи, граждане! Успокойтесь! Да, в момент революции к чистым силам прогресса примазываются сомнительные элементы. В Ленинграде имеют место перебои с сахаром и колбасой. Но в целом, как я уверен, ситуация находится в руках обкома и райкомов, правоохранительных органов. Гарантией безопасности музея и его сотрудников будет присутствие в наших рядах как руководителей Эрмитажа, так и командированных товарищей из обкома.

Раиса Семеновна. Антипенко сегодня бюллетень взял. Говорит, что у него подозрение на дифтерит.

Зося. А кто у нас тогда из обкома?

Керенский. Ну вот – товарищ адмирал, мой морской министр.

Гунявый. Вот именно! Только я не из обкома.

Мальвина. Так он швейцар наш, ему Симеонов из отдела одежды эполеты дал!

Раиса Семеновна. Я что предлагаю: разойтись всем по домам. Пускай они выделяют своих товарищей для защиты Эрмитажа.

Зося. Для него свои, а для Эрмитажа чужие. Они же камня на камне от нашего музея не оставят.

Раиса Семеновна. Я тебя понимаю, Зося, но что ты предлагаешь делать?

Зося. Я предлагаю выполнить свой долг.

Раиса Семеновна. Какой долг? Окстись! Твой долг водить экскурсии, а не лазить, как Гаврош, по баррикадам.

Колобок. Я сегодня с утра звонил в райком. Но Грушева уже нет – он на «Аврору» перешел, там держит штаб, в Смольном никто ничего не знает. Так что если мы не защитим Эрмитаж, боюсь, что уже никто не защитит.

Гунявый. Как работник охраны я ни одной сволочи в музей не пропущу. А как коммунист я должен сдать музей взбунтовавшемуся народу. Так что же мне делать?

Керенский. Вы не работник охраны, а адмирал русского флота. Министр морских дел в моем правительстве. Раз в жизни вам улыбнулось счастье. Отвечайте мне, где вам хочется лежать – в Пантеоне Славы или в братской могиле на загородном кладбище.

Гунявый. Понял вас, гражданин премьер-министр. Служу. Этому… самому…

До них доносится гул далекого заводского гудка. Потом к нему присоединяется еще один… И вот уже симфония заводских гудков заполняет воздух.

Мальвина. Что это?

Колобок. Я думаю – сигнал к восстанию.

Керенский. Пока – всеобщая стачка, мобилизация пролетариата… Черт побери, у кого-нибудь есть сценарий? Как можно работать без сценария?

Раиса Семеновна. Возьмите, вот, по спискам вырывали, под расписку от товарища Антипенко остался.

Керенский. Ну вот, я же говорил: в двенадцать часов дня гудки многочисленных заводов и фабрик столицы призывают пролетариат на сборные пункты, а также для получения оружия.

Колобок. А у нас до сих пор оружия нет.

Гунявый. И не будет. Я тебе как старый солдат скажу – ну кто будет вооружать классового противника? Я бы не стал.

Зося. Какой из нас классовый противник, что ты несешь, Горыныч? Это Боря Колобок тебе классовый противник? Это товарищ Яманидзе?

Керенский. Для тебя, Зося, Нодар.

Гунявый. И я тоже классовый противник. У нас ведь как – только бы вывеску повесить. Гляди, вот у тебя, Боря, на животе вывеска висит: «Мироед», «Белый генерал», «Угнетатель». Да будь ты самый что ни на есть преданный революции бедняк, смотреть положено на вывеску. Вот и мы теперь живем с вами под общей вывеской – «Контрреволюция». И хоть ты на голову встань, никому ничего не докажешь.

Раиса Семеновна. Прекратите заниматься демагогией, товарищ генерал. Партия учит нас заглядывать глубоко в души людей, а вот навешивание ярлыков сурово осуждается, как наследие культа личности.

Зося. Погодите, погодите, погодите! По-моему, у нас в головах все стало вверх ногами. Мне, например, сейчас все равно, какой я враг народа. Я знаю, что сегодня ночью будет большое хулиганство и, может быть, культурная трагедия.

Колобок. И никто в Смольном нас не защитит. И я догадался о самом главном – они не защитят, потому что они очень хотят повторить революцию, взять штурмом Зимний дворец и сделать залп «Авроры». Этим толстым пожилым мальчикам хочется похулиганить.

Раиса Семеновна. О ком ты говоришь, Колобок? Ты говоришь так о руководителях ленинградской партийной организации, о верных ленинцах!

Керенский. Именно потому что эти товарищи стали трижды ленинцами, четырежды ленинцами, они плевали с высокой башни на все ваши культурные ценности. Они думают, что еще много останется.