Осажденная крепость

Фан заметил также, что след улыбки остается на лице девушки и после того, как она перестала смеяться. И след этот — отзвук умолкшей мелодии. Женщины умеют красиво улыбаться, но у многих улыбка — своего рода гимнастика для мускулов лица. Они командуют себе: «раз!» — и все лицо расплывается в улыбке, командуют «два!» — и она исчезает без следа. Лицо остается пустым, словно экран перед началом фильма. Нащупывая тему для разговора, Фан спросил девушку, на каком она факультете. Но Су не дала ей ответить:

— Пусть сам догадается!

Фан назвал филологический факультет — и ошибся; назвал педагогический, химический, физический факультеты — и снова не угадал. Наконец он воскликнул, подражая господину Чжану:

— Search me![58] Неужели математический? Это ужасно!

Тан Сяофу открыла секрет — всего-навсего политические науки. Тут снова вмешалась Су:

— Да, это действительно ужасно. Она же будет нашей правительницей!

— Женщины — прирожденные политики, — сказал Фан. — Они с рожденья знают, как выдавать ложь за правду, как наступать, делая вид, что отступаешь. Изучать политику — для них излишнее занятие, добавление узоров к разноцветной парче. В Европе мне довелось слушать некоего профессора Бергмана. Он говорил, что сильная сторона у мужчин — мышление и творчество, у женщин — общественная деятельность; поэтому мужчины должны передать свои социальные функции женщинам, а сами сидеть дома, размышлять, создавать новую науку и искусство. По-моему, он прав. Не женщинам надобно изучать политику, а нынешним политикам следует учиться у женщин. В теперешнем политическом спектакле все актеры играют не свои роли.

— Придумывать странные теории — твое любимое занятие, — сказала Су.

— Ваша кузина, барышня Тан, не понимает своей выгоды. Ее приглашают включиться в политическую жизнь, а она называет это «странной теорией». Посудите сами! Издревле говорили — научись поддерживать порядок в семье, а уж потом управляй страной и вселенной. А многие ли мужчины в состоянии поддерживать этот порядок? Большинство полагается в этом на женщин, а в оправдание заявляют, что истинный муж должен заниматься делами Поднебесной и не может снисходить до семейных мелочей. Как будто можно воздвигнуть крышу дома где-то в воздухе, без опор. Передача государственных и общественных дел женщинам может иметь много хороших последствий: например, уменьшится опасность войны. Наверное, усложнится дипломатия, будет больше секретов, но воевать женщины не склонны хотя бы в силу своих физиологических особенностей. Они менее способны к техническому мышлению, нежели мужчины, так что в войне будут использовать лишь самое несложное оружие, а то и просто вцепятся друг другу в волосы или начнут царапаться. Большого ущерба это не причинит. Уже сейчас не модно рожать детей, а если женщины займутся политикой, им будет совсем не до этого. Население сократится, и войны вообще могут стать ненужными.

Тан Сяофу догадалась, что Фан произнес эту речь с целью привлечь к себе ее внимание, и рассмеялась в душе. В то же время ей было лестно, что ее сочли достойной таких усилий, и она решила подыграть собеседнику:

— Не пойму, кого ругает господин Фан — политиков или женщин? В любом случае это нехорошо.

— Вот тебе раз! Человек, можно сказать, из кожи лез вон, чтобы сказать даме приятное, а его не только не оценили, но даже не поняли! Лучше бы совсем не раскрывал рта.

— Как не оценили? Я очень тронута тем, что вы, господин Фан, продемонстрировали передо мной блестящий ораторский дар. Если бы я училась математике, вы наверняка придумали бы другую теорию и стали бы доказывать, что женщины — природные вычислители.

— Может быть, правильнее будет сказать, что, если красавицы станут заниматься математикой, он перестанет испытывать отвращение к этой науке, — сказала Су. — А уж оправдать свое поведение он сумеет. До нашего совместного плавания я и не подозревала, что у господина Фана так хорошо подвешен язык. Когда мы были студентами, он, помню, краснел при виде девушек. Да, чем ближе подходил к ним, тем краснее становился — глядеть на него было больно. Мы и прозвали его «градусником»: его щеки реагировали на приближение девушек так же чутко, как столбик ртути — на изменение температуры. И вот пожалуйста — побывал за границей и стал таким циником! Уж не оттого ли, что проводил время с девицами вроде Бао!

— Ну, полно, зачем вспоминать старое. А вы, значит, тоже были хороши: ходили с серьезными лицами, а втихомолку перемывали всем косточки? Бессовестные!

Видя, как Фан смутился, Су простила ему кокетничанье с Тан Сяофу и рассмеялась:

— Смотрите-ка, разволновался! А сам в лицо льстит, за спиной же небось высмеивает.

— Вам обеим бояться нечего! Вы так всесторонне красивы, что не разберешь, где и спина. Точь-в-точь гора Лушань: откуда на нее ни посмотри — все виды ее знамениты.