Осажденная крепость

— Пойди, скажи госпоже и барышне, что гость пришел. Make it snappy![46] — При этом щелкнул большим и указательным пальцами, затем обернулся к Хунцзяню и продолжил: — Вы, видно, не бывали в States[47]. Headache в Америке обозначает супругу, а не головную боль.

Фану пришлось молча признать свое невежество. Тем временем появились госпожа Чжан и ее дочь; хозяин дома представил им гостя. Госпожа Чжан оказалась полной женщиной лет сорока с лишним, обладательницей изящного иностранного имени «Тэсси». У дочери, восемнадцатилетней школьницы, был свежий цвет лица; платье обтягивало ее фигуру, и было ясно, что со временем она станет такой же солидной, как и капитал в банке, где служил ее отец. Хунцзянь не расслышал ее имени — не то «Анита», не то «Хуанита». Впрочем, родители звали ее просто Нита. Госпожа Чжан лучше говорила по-шанхайски, чем ее муж, но и у нее нет-нет да прорывался говор ее родных мест — как будто из-под нарядного халата выглядывало нижнее белье. Она была буддисткой и, по ее словам, каждый день по десять раз повторяла молитву «Гуаньшиинь[48] в белом одеянии» в надежде, что бодисатва поможет китайским войскам победить. Она уверяла, что молитва ее очень действенна: в разгар боев под Шанхаем господину Чжану пришлось поехать в отделение банка на набережной Вампу, и лишь благодаря молитвам жены ни один снаряд его не задел. Слушая ее, Хунцзянь подумал о том, как легко, оказывается, осуществлять лозунг «сохранить китайскую идеологию и использовать западную технику»:[49] это значит сидеть во вполне современной квартире с центральным отоплением и твердить буддийские молитвы.

Не подыскав другой темы для разговора с барышней Чжан, он спросил, какие фильмы она любит смотреть. Но тут явились два новых гостя — названые братья господина Чжана. Один из них, Чэнь Шипинь, был старшим служащим в «Европейско-Американской табачной компании»; все называли его по созвучию с немецким zum beispiel[50], а то и вовсе принятым для этих слов сокращением — зэд бэ. Другого звали Дин Нашэн. По звучанию его имя легко переделывалось в английское Теннисон, однако звали его все-таки не в честь поэта, а в честь адмирала Нельсона, тоже на английский манер, тем более что работал Дин Нашэн в какой-то английской пароходной компании. Госпожа Чжан заметила, что собралось достаточное число партнеров для мацзяна — почему бы не сыграть несколько партий перед ужином. Фан играл неважно, да и денег при себе было не густо, так что он предпочел бы побеседовать с барышней, но не мог устоять против уговоров хозяйки дома. Нежданно-негаданно после трех конов он уже выигрывал более двухсот юаней. Сердце у него екнуло — если так будет продолжаться, можно будет подумать и о котиковой шубе. Увлекшись мечтой о выигрыше, он совсем забыл о французском поверье, которое сам же пересказывал на пароходе Суню. К концу игры его выигрыш составлял уже почти четыре сотни. Однако партнеры, — госпожа Чжан, Цумбайшпиль и Нельсон — не заплатив ни монетки, встали и уже собрались идти ужинать. Фану пришлось напомнить им о проигрыше:

— Сегодня мне здорово повезло! Никогда еще не выигрывал сразу такую сумму!

Хозяйка дома как будто очнулась ото сна:

— Что же это мы не рассчитались с господином Фаном! Позвольте, я отдам ему деньги, а мы с вами потом сочтемся.

С этими словами она открыла кошелек и отсчитала нужную сумму, бумажку за бумажкой.

Ужин подавали по-европейски. Нельсон был христианином; перед тем как сесть за стол, он устремил глаза к потолку и возблагодарил господа, пославшего трапезу. Хунцзянь, выигравший в мацзян, оживленно разговаривал и смеялся. После ужина, когда гости курили и пили кофе, он заметил этажерку возле дивана, на которой стояли, как он догадался, книги барышни Чжан.

Среди них были «Ридерс дайджест»[51] и сочинения Шекспира в оригинале, «Домоводство», Библия, биография госпожи Кюри, самоучитель фотографии, «Моя страна и мой народ»[52] и прочие бессмертные сочинения, а также десятка полтора киносценариев. На обложке одного издания он прочитал по-английски: «Как заполучить мужа и удержать его». Хунцзянь не удержался и стал с любопытством листать книгу. Первый попавшийся ему на глаза абзац гласил: «Только нежное и мягкое обхождение может оставить след в глубине души мужчины. Девицы, не забывайте, что у вас на лице всегда должна сиять улыбка».

Именно такая улыбка оживила лицо Хунцзяня, когда он заметил, что автором этого произведения была женщина. Интересно, подумал Фан, замужем ли она? Следовало бы указать «миссис такая-то», тогда книга приобрела бы и вес и популярность как основанная на личном опыте автора. Он улыбнулся еще шире, но, заметив, что юная владелица библиотечки наблюдает за ним, тут же стер с лица улыбку и поставил книгу на место.