Осадное положение

Жена судьи (бросаясь к мужу). Обещай, Касадо! Обещай этому сумасшедшему все, что он потребует.

Дочь судьи. Не подчиняйся ему, отец! Нас с тобой это не касается.

Жена судьи. Не слушай ее! Ты же знаешь, что она ненавидит брата!

Судья. Она права. Это нас не касается.

Жена судьи. Ты тоже ненавидишь моего сына.

Судья. Вот именно, твоего сына.

Жена судьи. О, это не по-мужски — напомнить о том, что ты давно простил.

Судья. Я не простил. Я покорился закону, по которому в глазах людей я являюсь отцом этого ребенка.

Виктория. Это правда, мама?

Жена судьи. Ты тоже презираешь меня!

Виктория. Нет. Но для меня все рушится разом. Душа теряет последние опоры.

Судья направляется к двери.

Диего. Душа теряет последние опоры, но нас поддерживает закон, не так ли, судья? Все люди братья! (Поднимает ребенка и держит его перед собой.) И ты мне брат, вот я и поцелую тебя по-братски!

Жена судьи. Постой, Диего, умоляю тебя! Не будь таким, как мой муж, он ожесточился сердцем. Но он смягчится! (Бежит к двери и преграждает судье дорогу.) Ты же уступишь ему, правда?

Дочь судьи. Почему он должен уступать? Какое ему дело до этого маленького ублюдка, из-за которого житья никому нет в доме!

Жена судьи. Замолчи, тебя просто гложет зависть, ты вся от нее почернела! (Судье.) Но ты! Ведь твой век уже недолог, и ты прекрасно знаешь, что ничего нет на свете достойного зависти, кроме хлеба и спокойного сна! Ты знаешь, что будешь плохо спать в своей одинокой постели, если это допустишь.

Судья. На моей стороне закон. Кто соблюдает закон, ТОТ СЛИТ СПОКОЙНО. ;

Жена судьи. Я плюю на твой* закон! На моей: стороне право, право любящих на.то, чтобы да не раздумали, право виновных на прощение и раскаявшихся — на честь! Да, я плюю на твой закон! Разве ты,поступал по закону, когда малодушно извинялся перед Тем капитаном, который вызвал тебя на дуэль за то, что ты нечестным путем увильнул от призыва, в армию? Разве закону ты служил, когда делал гнусные предложения девушке, которая судилась с негодяем^хозяином?.

Судья. Замолчи, жена!

Виктория. Мама!

Жена судьи. Нет,, Виктория, я не замолчу. Я молчала все эти годы. Я молчала во имя чести и любви к Богу. Но чести больше нет. И один волосок с головы этого ребенка мне дороже, чем само небо. Я не замолчу! Я, по крайней мере, скажу ему, что право никогда не было на его стороне, потому что право, слышишь, Касадо, на стороне тех, кто страдает, плачет и надеется. Оно не с теми — не может быть с теми, — кто рассчитывает и копит.

Диего отпускает ребенка.

Дочь суд ь и. Это право неверных жен на адюльтер!

Жена судьи (кричит): Я не отрицаю своей вины, я готова кричать о ней на весь свет! Но я страдала и поняла, что вина плоти — это всего лишь ошибка, зато вина сердца — это уже преступление. То, что совершается в пылу любви, заслуживает снисхождения.

Дочь судьи. Будем же снисходительны к сучкам!

Жена судьи. Да! Потому что их лоно создано для наслаждения и для зачатия!

Судья. Жена! Твоя оправдательная речь неудачна! Я выдам этого человека, который принес в наш дом раздор! Я выдам его с двойным удовольствием, ибо сделаю это во имя закона и во. имя ненависти^

Виктория. Горе тебе, потому что ты сказал правду! Ты всегда судил лишь именем ненависти, которую красиво называл законом. Даже самые лучшие законы приобретали нехороший привкус в твоих устах, ибо это желчные уста человека, который никогда ничего не любил. О, я задыхаюсь от отвращения! Давай, Диего, обними нас всех, й сгинем все вместе! Но сохрани жизнь тому, для кого она — наказание.

Диего. Оставь меня! Мне стыдно за то, что мы стали такими.

Виктория. Мне тоже стыдно. Я готова умереть от стыда!

Диего внезапно бросается к окну и выпрыгивает на улицу. Судья бежит за ним, Виктория выскальзывает через потайную дверь.

Жена судьи. Настало время, когда бубоны должны прорваться. Не мы одни стали такими! Весь город в бреду.

Судья. Сука!

Жена судьи. Судья!

Темнота, Свет в конторе. Нала и Алькальд собираются уходить.

Нада. Все районные коменданты получили приказ обеспечить новому правительству победу на выборах.

Алькадьд. Это не так просто. Ведь кто-то может проголосовать и «против».

Нада. Нет. Если следовать верным принципам, это исключено.

Алькальд. Что же это за принципы?

Нада. Мы исходим из того, что выборы свободные. Иначе говоря, голоса, отданные правительству, рассматриваются как свободное волеизъявление. Что же касается прочих, дабы исключить возможность скрытого принуждения, препятствующего подлинной свободе выборов, они, согласно предпочтительной сйбтеме, вычитаются из общего числа голосов и подсчитываются с помощью коэффициента, полученного в результате деления числа непо¹ данных голосов на число бюллетеней, признанных недействительными. Вы поняли?