Осада (СИ)

– Никогда не видела у тебя этой машины.

– Ты просто давно у меня не была. Это моя, личная. А все прежние были от государства.

– От комитета, – улыбнулась она.

– Пусть так. Ты готова?

Она кивнула. Посерьезнев враз.

– Да. На сей раз готова. Мы с Денисом обо всем переговорили и договорились. Твой визит на сей раз не напрасный, – она пыталась шутить, но даже лицо не дрогнуло, подобия улыбки не проскочило. Он не стал спрашивать, что проскочило между ней и мужем, что она так надолго задержала свой визит к родителям. Он никогда не спрашивал. Даже когда должен был – переуступая свою подругу своему же приятелю. Тогда говорила только она, смутно, путано пытаясь объяснить свой нелегкий, но окончательный и бесповоротный выбор. А он молчал, смотрел на нее искоса, вспоминая какие-то обрывки прежней жизни: встречи в коммуналке, в этой же самой, долгие беседы, игры в карты на поцелуи до глубокой ночи.

Потом подъехал трамвай, прибыл Денис, Мария пошла ему навстречу, он остался сидеть. Марков все же подошел, пожал руку, но садится не стал, а он не стал вставать. Они обменялись короткими приветствиями, пожелали удачи – и новая парочка поспешила на остановку. Все в нем кричало о необходимости повернуться, посмотреть, попрощаться, но сдержался. Сам не понимая почему.

А потом, странно, будто не изменилось ничего. Потом, это когда Нефедова вышибли из ЛГУ, и он отправился в академию КГБ, куда приглашали всех без исключения третьекурсников. Думая, что расстался навсегда, но вышло, что только сблизился. Ибо часто, слишком часто имел приглашения: от нее, от него, – и почти никогда не отказывал им. Свадьба, годовщины, рождение дочери, гибель дочери. Все это время он был рядом.

Впрочем, разве он мог уйти?

Нефедов пересек Неву, направляясь в Пулково. По дороге, когда они проехали Египетский мост, украшенный иссеченными ледяными ветрами северной столицы сфинксами, и свернули в Троицкий проезд, навстречу машине вышел человек, с намерениями их остановить.

Едва заметив его Нефедов утопил педаль газа в пол, немедленно скомандовав своей спутнице: «закрой глаза». Мария Александровна послушно выполнила указание. Не останавливаясь, внедорожник ударил выскочившего, тот, будто тряпичная кукла взметнулся над капотом, ударился косо о крышу и остался лежать позади. Нефедов пока мог, вглядывался в лежащего. Тот не поднимался.

– Все, можно? – спросила она, когда они уже оказались на Первой Красноармейской.

– Можно, – ответил он. И подумал оглянувшись вновь – а что, если он ошибся,  и тот человек, медленно выбегавший на проезжую часть при виде внедорожника, просто просил о помощи. Он ведь был стариком, тот человек в строгом черном костюме и при наградах, возможно, что-то случилось  с его женой, тоже ленинградкой, тоже пережившей, как и он сам, блокаду, а сейчас нуждавшейся в помощи. Которую теперь не дождется.

Он еще раз всмотрелся в удаляющий перекресток. Нет, не поднимается. Неужели, он ошибся и сбил живого?

– Как раньше, – сказала она, осторожно коснувшись его плеча. Нефедов вздрогнул. – Что случилось?

– Нет, нет, ничего, – поспешил с ответом он.

– Ты так и прежде меня выручал, помнишь? Когда надо было пройти в темный коридор, а там крысы, я их до сих пор боюсь. После такого коридора, я разрешила себя поцеловать. В каком классе это было?

Он молча покачал головой. Мысли не уходили от старика. Хоть разворачивайся и езжай обратно. Нет, конечно, они уже приближались к Московскому шоссе. Дурацкая фантазия. Ведь сейчас он ворочает судьбами десятков тысяч подчиненных, а от их действий зависят судьбы еще сотен тысяч, миллионов. Но то статистика, сухой, ничего не значащий, набор цифирей. Он не видел и не знает этих людей. А вот старика в строгом костюме и при наградах – так всегда одеваются ветераны, в любую погоду, в любой день – вот его он видел.

– А ты быстро среагировал, – снова сказала она, будто нарочно бередила рану. – Как ты их отличаешь?

– Это на уровне подсознания. Если что-то не так в человеке, это заметно. Я чувствую, – он снова пытался объясниться перед собой, снова не слишком удачно.

– Я бы так не смогла.

– Слава богу, тебе и не надо. Знаешь, – они выехали на шоссе, машин прибавилось. – Мне сегодня странный сон приснился. Наверное, эти мертвецы уже ночью покоя не дают.

– Тебе всегда странные сны снились, – ответила она. – Я помню, ты рассказывал. И мне, и нам с Денисом…. Извини. Так о чем сон?