Осада (СИ)

– Торопец, с кем вы торгуетесь? Со смертью? – голос президента зазвенел.

– Простите, но я при вас строю свои догадки касательно числа восставших. Еще если учесть, что каждый из них активен и с первого же числа проявлял свои смертоносные качества – помните, случай в Ижевске? – значит, мы можем предположить, что хотя бы каждый второй из восставших вполне мог укусить хотя бы одного из живых…

– Черт возьми, Торопец! – вскричал Денис Андреевич, поднимаясь. Я немедленно поднялся следом. – Вы уже дошли до десяти или одиннадцати миллионов зомби, шастающих по всей стране. Вы понимаете, что это значит?

– Полагаю, только то, что операция была априори провальной.

– Да черт с ней, с операцией. На нашей территории армия, которой не было даже во времена гитлеровской оккупации. И как ее вычистить, я не имею ни малейшего представления.

– Теперь, это задача не ОМОНа, и даже не внутренних войск, а Генштаба. Придется мобилизовать все и всех. И как можно скорее.

Денис Андреевич резко наклонился ко мне. Я отшатнулся от неожиданности. Он ухватил меня за рукав.

– Вы хотите, чтобы я публично признался в собственной некомпетентности? Хотите, чтобы я поднял всех на уши этим заявлением? Чтобы в стране начался хаос? Вы представляете, что будет, если я заявлю: дорогие братья и сестры, извиняйте, что мы не можем справиться с напастью сами, но вот вам по пистолету и стреляйте в мертвецкие рыла за вашего президента и правительство. Благословляю.

Денис Андреевич резко выпустил мой рукав и сел. Я продолжал стоять, ошарашенный этим неожиданным выплеском. Президент нервно вздохнул несколько раз, он смотрел в окно, разглядывал окна соседнего корпуса.

– Извините, Артем, за этот срыв… – бесцветно произнес он.

– Все в порядке, Денис Андреевич, вам надо было выкричаться.

– Вы правы, – он кивнул, уголок рта дернулся, пытаясь отобразить хотя бы подобие прежней улыбки, с которой он встречал меня десять минут назад.

Он снова вздохнул и продолжил:

– Спасибо, что догадались и сообщили. По крайней мере, теперь мы имеем хоть какое-то представление о противнике. Я позвоню Пахомову и доведу до его сведения….

– Действовать придется днем и прилюдно, – влез я. – Полагаю, сёла в ближайшем Подмосковье мы потеряли, значит, придется вывозить оставшихся жителей и строить редуты вокруг захваченных территорий.

– Не получится. Не хватит ни сил, ни времени.

– Но если этого не предпринять, через несколько дней у нас под контролем останутся только большие города. И то частичным.

– В любом крупном городе достаточно войск, чтобы ликвидировать мертвецов. Тем более, в Москве и Питере.

– Денис Андреевич, тогда придется действовать от противного.

– Что вы имеете в виду?

– Значит, надо строить редуты вокруг городов, создавать блокпосты и заставы. И фильтрационные пункты. Затем очищать города, и только после этого возвращаться в деревни и поселки. А там уже огнем и мечом….

Он покачал головой.

–Значит, сегодня снова соберется расширенный состав Совбеза. И вы будете присутствовать на нем.

– Я?

– Именно вы, Артем. Доложите нам свое мнение касательно численности мертвецов и предложите выход из создавшейся ситуации.

– Но Денис Андреевич, я…

– Знаю, что нарушение протокола. Но какой, к чертям собачьим, сейчас протокол. Я вас ввожу в качестве члена Совбеза и точка. Все, можете идти готовиться к выступлению. Заседание в пятнадцать по Москве.

Путаясь в мыслях, я вышел из кабинета президента и прошествовал в свой, едва не проскочив его. Некоторое время сидел там, буквально сложа руки, и затем, не в силах больше терпеть, вышел во двор. Где и нежданно встретил Юлию Марковну.

Возле сенатского корпуса уже давно толпилось несколько человек из прессы, но дальше дверей их не пропускали. Непонятно, зачем вообще позвали журналистов, если они о сути вот уже третьего заседания узнавали от пресс-секретаря. Когда прибыла госпожа Паупер, ее буквально атаковали вопросами, но она старательно уклонялась ото всех. Завидев меня, немедленно устремилась к дверям.

– Артем, не понимаю, ты здесь, что еще случилось? – недовольно спросила она, втаскивая меня от журналистов подальше внутрь.

– Ничего, беспокоился до вас. Как добрались, в Адлере, я слышал, были проблемы.

– Небольшой митинг по поводу застройки и разгон мертвецов. Мой подрядчик снова начудил с планом, видимо, опять придется менять траекторию правительственной трассы.

– Я про мертвых. Много их было?

– Хватило на пятиминутную перестрелку. Да не дергайся, никого они не пожрали, ты Голливуда насмотрелся. Или ты еще что хотел сказать.

– По поводу Милены. Вчера она была у меня.

– Вот как? Мог бы позвонить. Или ей сказать, я все же мать, ну и… – возникла неловкая пауза, мы оба не знали как лучше выпутаться из нее. – Короче, что она, почему молчит?

– Говорит, что не хочет общаться. Сменила мобильный и…

– Я так и думала. Вот ведь …, дай только волю, – Юлия Марковна прибегла к выражениям, хоть и общепринятым, но нецензурным. – Могла бы догадаться. Милену бесит, когда я пытаюсь навести в ее голове хоть какое-то подобие порядка. Что она тебе сказала?