Осада Шарпа

Шарп ждал их в узком проходе между двумя сторонами гласиса. Дорога была утыкана мушкетными пулями, уже наполовину погрузившимся в грязь. Когда всадники приблизились, он поприветствовал их поднятой рукой.

Фавье ехал впереди. Позади него ехал генерал с расстегнутым плащом, на груди виднелся галун, а после генерала — Дюко. Киллик предупредил Шарпа о том, что он может встретить своего старого врага, посмотрел на него с отвращением, но не сказал ему ни слова. Он говорил только с Фавье. — Доброе утро, полковник.

— Что это значит? — указал он на американский флаг.

— Это значит, — громко, чтобы услышал Дюко, сказал Шарп, — что мы сдаемся вооруженным силам Соединенных Штатов и вверяем себя милости Президента и Конгресса. Эту формулу ему продиктовал Киллик вчера ночью, и Шарп отметил ярость, блеснувшую в глазах Дюко.

Повисла тишина. Фредриксон и Киллик подошли к Шарпу, затем генерал потребовал перевести сказанное, и Фавье начал говорить по-французски. Дождь стекал с уздечек лошадей и ножен.

Фавье снова повернулся к Шарпу.

— Как союзники Америки мы позаботимся о пленниках капитана Киллика. Он снял шляпу и повернулся к Киллику, — Поздравляю вас, капитан!

— Спасибо, — ответил Киллик, — а что до моих пленников, то я беру их на борт.

Снова возникла пауза, пока Фавье переводил генералу, и когда Фавье повернулся к Шарпу, его лицо пылало от ярости. — Это французская земля. Если британские войска капитулируют на этой земле, они становятся пленниками правительства Франции.

Шарп вдавил сапог в мокрый песок.

— Это британская земля, Фавье, ее захватили мои люди, удерживали мои люди против всех ваших попыток ее отбить, и теперь мои люди сдали ее Соединенным Штатам. Разумеется, вы вольны вести переговоры с Америкой о возврате этой земли обратно правительству Франции.

— Полагаю, что Соединенные Штаты согласятся вернуть ее, — улыбнулся Киллик.

С бреши скатилось несколько камней и шестеро переговорщиков, привлеченные шумом, увидели фигуру Патрика Харпера, с непокрытой головой стоящего на вершине бреши. На его правом плече лежал огромный инженерный топор французов, которым Шарп орудовал днем ранее. Фавье посмотрел на Киллика. — Кажется, вы забыли разоружить пленников, мистер Киллик?

— Капитан Киллик, — поправил тот Фавье. — Понимаете ли, полковник, майор Шарп дал слово, что он и его люди не поднимут оружие против Соединенных Штатов. Поэтому я не счел нужным разоружать их.

— А против Франции? — произнес до этого молчащий Дюко.

— Ведь правильнее, капитан Киллик, требовать от пленника не поднимать оружие также и против союзников. Или вы забыли, что ваша страна и моя связаны союзническим договором?

Киллик пожал плечами.

— Меня так переполнила радость от победы, майор, что я забыл об этом пункте.

— Ну так вспомните теперь.

Киллик посмотрел на Шарпа и при движении головы вода полилась с его шляпы. — Ну, майор.

— Условия капитуляции не могут быть изменены, — сказал Шарп.

Кальве снова потребовал перевода. Фавье и Дюко, перебивая другу друга от злости, начали объяснять генералу все вероломство этой капитуляции.

— Да они все англосаксы, — грустно сказал Дюко.

На заданный генералом Кальве вопрос, по-французски ответил Киллик. Фредриксон улыбнулся. — Он спросил, — сказал он Шарпу, — увезет ли нас Киллик в Америку. Киллик сказал, что "Фуэлла" туда и идет.

— И вне всякого сомнения, — Дюко подвел свою лошадь поближе к Шарпу, — вы освободили Киллика от его собственного слова не воевать против британцев?

— Да, — сказал Шарп, — я так и сделал. Это был пакт, заключенный ночью под проливным дождем. Шарп пообещал, что ни он, ни его люди не будут сражаться против Соединенных Штатов, и освободил Киллика от его обещания. Такова была цена спасения Шарпа и его людей.

Дюко насмешливо посмотрел на Шарпа.

— И вы полагаете, что можно верить обещаниям капитана-капера?

— Я сдержал данное вам слово, — сказал Киллик, — и обстреливал форт пока враг не сдастся.

— Вы вообще не имеете права давать такие обещания! — процедил Дюко, — вы не военный человек, мистер Киллик, вы пират.

Киллик открыл было рот, но Дюко уже повернул лошадь и отъехал назад. Он что-то сказал генералу, резко жестикулируя рукой, подчеркивая свои слова.

— Не думаю, что это все, — мягко сказал Фредриксон.

— Хорошо бы, — сказал Шарп. Шлюпки все еще возили на «Фуэллу» раненых, морские пехотинцы ждали своей очереди. Чем дольше французы спорят, тем больше людей спасутся.

Фавье грустно посмотрел на Шарпа.

— Это ведь нечестно, майор.

— Не более нечестно, полковник, чем ваша попытка заставить меня идти на Бордо, выдавая себя за мэра.

Фавье пожал плечами.

— Это была военная хитрость, законный маневр.

— Также законно сдаваться тому, кому хочешь.

— Чтобы снова сражаться? — улыбнулся Фавье. — Это бесчестная уловка, майор, бесчестная.

Генерал Кальве чувствовал себя обманутым. В сражении погибли его люди, и эта дешевая капитуляция не лишит его победы. Он посмотрел на Шарпа и задал вопрос.

— Он спрашивает, — сказал Фредриксон, — правда ли то, что вы были рядовым.

— Да, — сказал Шарп.