Осада Шарпа

— И это не ты захватил крепость, это сделали мои стрелки. И затем я удерживал ее, ублюдок, я удерживал ее против чертовой бригады лягушатников. И мы побили их, Бэмпфилд. Мы сражались с ними и побили их. Я потерял несколько ваших морских пехотинцев, ибо невозможно драться против полубригады без потерь, но мы победили! Среди этой элегантно разодетой компании возникла мертвая тишина, прерванная грохотом артиллерии, выстрелившей через реку. — Ты слышишь меня, Бэмпфилд?

Капитан молчал и на его толстом лице застыло выражение ужаса. Остальные офицеры, потрясенные уже выражением лица Шарпа, стояли как статуи.

— Более двух тысяч людей, ублюдок, а нас меньше двух сотен. Мы дрались против них, пока не израсходовали все пули, а затем мы дрались сталью, Бэмпфилд. И мы победили! Шарп сделал шаг в направлении Бэмпфилда и тот в испуге отступил назад.

— Он сказал мне…, - начал Бэмпфилд, но не смог продолжить.

— Кто и что тебе сказал?

Бэмпфилд отвел глаза от Шарпа и посмотрел на графа де Макерра, стоящего рядом с полковником Вигрэмом, за его руку держалась девушка. Граф посмотрел на Шарпа и ему показалось, что это призрак поднялся из могилы в обличье стрелка. Шарп, не ожидавший так быстро найти графа, уставился на него.

Затем граф де Макерр в панике побежал прочь.

Граф побежал к мосту, ведущему на северный берег Адура, туда, где горстка французов отступала от войск первой дивизии. Там должно было быть больше войск, там должны были быть войска Кальве, и их было бы вполне достаточно, чтобы залить всю реку кровью британцев, но де Макерр был одурачен историей с высадкой, поэтому войска Кальве оказались далеко, в Аркашоне. Граф де Макерр невольно сыграл на руку Веллингтону, но все равно он был предатель и поэтому он побежал.

Шарп бросился вдогонку.

Полковник Вигрэм поднял было руку, как будто хотел призвать к приличию перед дамами, но Шарп так толкнул его, что Вигрэм свалился со стены в лужу жидкой грязи.

Де Макерр спрыгнул с набережной, непостижимым образом оставшись на ногах на скользком камне, и взобрался на мост.

— Остановите его! — закричал Шарп.

Португальские пехотинцы, переправляющиеся на другой берег, увидели высокого элегантно одетого офицера в британском мундире, за которым гнался какой-то оборванец. И они расступились, давая графу дорогу.

Шарп ударился раненым бедром, когда карабкался на мост. По бедру потекла кровь, и он зарычал на пехотинцев, давшим графу проход. — Остановите его!

Пугливая лошадь, нервничающая на этом шатающемся мосту и по этой причине шедшая с повязкой на глазах, преграждала графу путь к бегству. Лошадь повернулась боком и француз был вынужден прыгнуть на одну из шасс-маре. Когда он коснулся палубы, то сразу повернулся, увидел, что дальше бежать некуда, и обнажил саблю.

Шарп прыгнул за ним с мостков на палубу и тоже вытащил из ножен свой палаш.

Граф де Макерр, увидев грязь и кровь на Шарпе, понял, что дуэль проиграна, не успев начаться. Он опустил саблю. — Я сдаюсь, майор.

— Шпионов вешают, ублюдок, — сказал Шарп.

Де Макерр мельком взглянул на воду и Шарп понял, что граф раздумывает прыгнуть в серый холодный прилив, но затем чей-то голос вернул внимание француза к мосту.

— Шарп! — Это был голос перепачканного грязью полковника Вигрэма, который вместе с Эльфинстоуном пробирался сквозь португальских солдат, заполнявших мост.

Граф де Макерр посмотрел на Вигрэма и указал на Шарпа.

— Он псих!

— Майор! Вигрэм ступил на палубу шасс-маре. — Я требую объяснить некоторые вещи, майор!

— Он предатель. Шпион.

Вигрэм встал рядом с тросом, державшим мост.

— Он хотел сказать французам, что мы планируем высадку! Разве вы не видите это? — Шарп посмотрел на высокого стройного француза. — Он работает на человека по имени Пьер Дюко. О да, вы одурачили его, Вигрэм, я понимаю, но этот ублюдок старался заманить меня в ловушку.

Де Макерр, понимая, что его жизнь зависит от Вигрэма, вновь указал на Шарпа.

— Он сумасшедший, Вигрэм, просто псих!

— Я достаточно сумасшедший, чтобы ненавидеть повешение, — сказал Шарп.

Граф теперь не мог отступить. Путь преграждали два матроса, пригнувшихся рядом с кабестаном. Француз посмотрел в глаза Шарпу затем на его палаш. Лодка колыхнулась, когда Эльфинстоун тоже вступил на борт и при его появлении де Макерр начал быстро говорить что-то по-французски Вигрэму.

— Говори по-английски, ублюдок, — Шарп подошел ближе к перепуганному де Макерру. — Скажи им кто такой Дюко! Скажи им, кто такой Фавье! Скажи им, как ты предлагал мне чин генерал-майора в вашей армии роялистов!

— Месье! — де Макерр, стоя вплотную к Шарпу, мог только умолять.

— Шарп! — голос Вигрэма стал очень спокойным. — Все равно после такого обвинения требуется соответствующим образом проведенный трибунал, который…

— … и что трибунал с ним сделает? Повесит?

— Если признает виновным, — неуверенно сказал Вигрэм.

— А я не люблю, когда людей вешают! — медленно проговаривая слова, произнес Шарп. — Я обнаружил в себе эту слабость, и сожалею о ней, но я все равно ненавижу виселицу!

— Совершенно понятно, — Вигрэм, убежденный, что имеет дело с сумасшедшим, говорил очень мягко.