Ось

Жилище Томаса представляло собой тесное помещение с тонкими стенками. В одном углу — стол и потертый диван, в другом — крошечное подобие кухоньки. Под потолком светилась тусклая лампочка. Централизованной электросети в этих местах не было. Спасали солнечные батареи, установленные на крыше, — тоже, разумеется, китайского производства. Сейчас они к тому же работали в пол силы из-за слоя пепла. В воздухе чувствовался едкий запах серы и талька, но он исходил большей частью от одежды самого Турка. Томас был на свой лад педантичным хозяином, и «жуткий бардак» на его языке означал всего лишь пару пустых пивных бутылок на узкой конторке.

— Присаживайся, — сказал Томас, опускаясь на продавленный стул, вмятина в сиденье которого точно повторяла очертания его костлявого зада. Турк сел на диван, выбрав наименее изодранную подушку. — Ну и как по-твоему, что это за хрень на нас свалилась? Каким на фиг силам это нужно? Мне вчера пришлось дорогу разгребать, чтоб дойти до магазина.

— Трудно сказать кому, — согласился Турк

— С чем пожаловал? Думаю, не просто навестить соседа? Тем более, учитывая погоду.

— Мне нужно тебя кое о чем спросить.

— Спросить? Или попросить?

— Ну для начала — спросить.

— Что-то серьезное?

— Пока не знаю. Может быть.

— Как насчет пива? Сполоснуть горло от пыли?

— Не откажусь, — сказал Турк.

* * *

Турк познакомился с Томасом на борту ржавого танкера под названием «Пустельга», направлявшегося в свой последний рейс — к Берегу Лома.

«Пустельга» была для Турка пропуском в Новый Свет. Он нанялся на корабль в качестве физически крепкого работника за смешные деньги, как, впрочем, и остальной экипаж — рейс был только в один конец. Танкер не отвечал никаким стандартам и не годился ни на что, кроме заурядных каботажных перевозок, а утилизация его обошлась бы слишком дорого, так что на Земле это дряхлое страшилище было только обузой для судовладельца. А вот по ту сторону Арки, в Экватории, металлолом шел нарасхват, и из этого ржавого корыта можно было еще извлечь неплохую выгоду. Судно должна была освежевать и разделать на части армия индийских и тайских могильщиков, вооруженных ацетиленовыми резаками, — профессиональных могильщиков с Берега Лома в нескольких сотнях миль к северу от Порт-Магеллана. (Разумеется, никакой санитарно-экологический контроль в эти края не заглядывал.)

Турк и Томас обедали за одним столом и узнали коечто друг о друге. Томас родился в Боливии, вырос в Билокси, штат Миссисипи, в юности и молодости работал в доках — сначала там же, в Билокси, потом в Новом Орлеане. Последние лет двадцать — тридцать провел в основном в море. В смутные годы Спина американское правительство принялось — из соображений укрепления национальной безопасности — возрождать пришедший в упадок торговый флот. А потом возник ажиотажный спрос на морские перевозки — благодаря торговле с Новым Светом.

Томас поступил на корабль примерно по тем же причинам, что и Турк. Это был его билет в обетованную землю. Обратных билетов у обоих не было. Все их разговоры сводились так или иначе к обетованной земле. Томас не питал особых иллюзий на этот счет: он уже пять раз плавал на Арку, несколько месяцев прожил в Порт-Магеллане, шал жестокие нравы города не понаслышке — в частности, как тяжко приходится в нем новичкам. И все-таки Порт, город двунадесяти языков, отличался свободой и терпимостью, какими не мог похвастаться ни один земной юрод. Это была столица мореходов — в основном и выстроенная моряками-эмигрантами. Томас мечтал провести здесь остаток жизни, глядя на природу, почти не тронутую человеком. Турк никогда не бывал по ту сторону Арки. Но ему хотелось забраться максимально далеко от Техаса. (Почему — он предпочитал не рассказывать.)

«Пустельга» была не лучшей возможностью для этого. У корабля не было будущего, поэтому он почти не ремонтировался. Он мог бы и не доплыть до места назначения. Это понимал весь экипаж — от капитана-филиппинца до неграмотного мальчика-стюарда из Сирии. Вместо обетованной земли можно было запросто пойти на дно. Море уже поглотило множество судов, направлявшихся к Берегу Лома. Таких ржавых танкеров, нашедших себе последнее пристанище под Аркой гипотетиков, было немерено.