Ось земли

– Невинные маленькие люди? Разница, конечно, есть. Но не такая уж и большая. У каждого человека есть совесть, по которой он измеряет и себя и других. Ну, не понял поначалу маленький человек, какая власть к нему пришла. Зато потом хорошо рассмотрел. И что? Полыхнуло в Тамбове крестьянское восстание. Огромное восстание, настоящая война. Подхватили его нижегородцы? Нет! Отчего, может они сладко жили? Какое там! Голодуха. Зато голодали по поговорке «моя хата с краю, ничего не знаю». Не помогли соседям, не откликнулись на другие бунты. Ну и получайте, коли такие хитрые.

– И, правда, средневековье. Тогда крестьяне Пугачева не поддержали, который хотел Екатерину сковырнуть, а теперь….

– Да. Господь сделал человека человеком не для того, чтобы он ничтожным червяком прикидывался. Господь собою великий пример борьбы с неправдой подал, а мы как слепцы этот пример не видим. Оттого с нами как с червяками и обходятся.

– Интересно вы о цивилизациях рассуждаете. Ну а дальше то как дело будет выглядеть?

– Дальше Европа окончательно от марксизма освободится. И какой-нибудь другой «изм» себе выдумает. А мы еще долго в средневековье побарахтаемся. Потом начнем опять что-нибудь свое делать, а Европа нам со своей стороны свой «изм» начнет подсовывать.

– Выходит, наши правители всегда на Европу будут равняться?

– Кажется Карамзин сказал: «При крепостном праве мы были под гнетом чужой воли, а после – под гнетом чужой мысли». Великая правда в его словах! И до тех пор будем находиться под гнетом чужой мысли, пока не вернемся к осмыслению мира через Бога. Если мы русские люди ощущаем под собою землю и знаем, что она вращается вокруг какой-то оси, то для нас эта ось – вера в Господа Иисуса Христа. Только она дает правильное осмысление мира. Другого не дано.

После этого длинного разговора Виктор осознал, что отец Петр не просто принес ему новое понимание жизни. Случилось нечто большее – в его молодой душе образовалось неприятие происходящего. Теперь он рассматривал заключенных не как врагов народа, а как людей, чьи судьбы попали в жернова страшной исторической схватки. Уваров понял и другое: подобные жертвы были неизбежны и в том случае, если бы верх взял Троцкий. И парадоксальным образом, он репрессировал бы опять тех же по большому счету не нарушивших закон людей по причинам их несоответствия доктрине «перманентной революции». Только места репрессированных стали бы занимать не троцкисты, а сталинисты. «Значит дело не в той власти, которая пришла в результате революции, а в том, что случилась сама революция – думал Виктор – а случилась она потому что мы всем миром перекосили устройство прежней России».

Вместе с тем, молодой чекист видел, что ни заключенные, ни лагерное начальство не понимают реальных причин происходящего. Для них все выражалось либо в понятиях «несправедливо осужденный», либо «враг народа». Таких как отец Петр были единицы и в сердце Уварова выросло желание как только можно защищать старика. Он быстро определил, что главным врагом священника является лейтенант Сикора. Его отношения с заместителем начальника отделения оставались на начальном уровне. Виктору был несимпатичен этот угрюмый офицер, а тот в друзья не навязывался. Друзей у него вообще не было и, казалось, все свое свободное время он проводил с собаками, которых довел до состояния управляемых машин. По всей вероятности, умные животные тоже осознавали свое особое положение в зоне и ходили по ней величавой походкой хозяев.

Инстинктивно угадывая предстоящее столкновение с Сикорой, Виктор навел о нем справки через свои возможности и узнал, что тот грешит разведением «стукачей», хотя такая обязанность ему не вменялась. Более того, право на агентурно-оперативную работу имел только оперуполномоченный НКВД и тот, кто перебегал ему дорогу, мог иметь серьезные неприятности. Но это по уставу, а на практике в лагерях ГУЛАГ начальство сплошь и рядом заводило осведомителей, независимо от того, было это ему позволено или нет. Разница была лишь в том, что оперуполномоченный должен был вести на осведомителя досье и отражать в нем работу с ним, а начальник зоны обходился без формальностей. Тем не менее, то, что Сикора вербовал «стукачей», являлось пунктиком, за который можно было при случае зацепиться. Случай такой вскоре представился.