Ось земли

Уваров получил информацию, что Сикора активно собирает сведения на отца Петра и по всей вероятности готовит против него какую-то акцию. Возможное нападение Сикоры на священника могло выглядеть только двумя способами: либо его осведомитель по команде вываливает лагерному начальству кучу компрометирующего материала на заключенного, либо лейтенант устраивает над ним личную расправу с помощью псов. Плохо зная Сикору и не будучи в состоянии предугадать его поведение, Уваров решил действовать наверняка и запретить ему работать по священнику. Однажды во время своего пребывания в отделении, утром после развода, когда наступает пауза в жизни лагерного начальства, он послал дежурного заключенного разыскать Сикору, а сам стал готовиться к встрече с ним. Понимая, что встреча будет трудной, он пытался собрать все свои моральные силы в кулак и думал о предстоящем разговоре. Ощущая сильное напряжение, он вдруг поймал себя на мысли, что надо перекреститься. Станет легче. Виктор повернулся к углу, в котором не стояло никаких икон, вообразил, что там стоит икона Спасителя и вдруг почувствовал, что рука его словно налита чугуном. Рука не слушалась его и он с внутренним изумлением увидел, что наложить на себя крестное знамение очень трудно. Он не знал, получилось ли бы оно тогда, если бы не шаги Сикоры в коридоре. Шаги звучали громко и уверенно, словно предвестие начинающейся схватки. И рука его сама поднялась ко лбу…

Сикора вошел не здороваясь и не снимая фуражки. Лицо его выглядело словно окаменевшая маска безразличия. Он явно понимал, что сейчас предстоит. Но Уваров был уже достаточно опытен, чтобы с ходу принять предложенный вид прямого фехтования. С этим еще успеется. Он улыбнулся и широко развел руками:

– Выбирайте любой стул, Станислав Брониславович…посидим, поговорим.

Сикора продолжал стоять, но со скрытой издевкой произнес:

– Предпочитаю стоять в присутствии столь высокопоставленных персон.

Он пришел для открытого столкновения. Если иметь в виду, что это было столкновение с оперуполномоченным «органов», проводивших страшную «чистку» по всей стране, такое поведение говорило о силе характера. Виктор понял, что играть в тактические игры с этим человеком бесполезно. Поэтому он решил перейти в атаку. Он сел, помолчал, затем закурил и задумчиво проводил взглядом клуб синеватого дыма. Затем сказал спокойно, в растяжку:

– Я послал запрос на Вас Станислав Брониславович. Что-то много у Вас в биографии неясных моментов. Взять хотя бы родословную…

Ему показалось, что Сикора внутренне дрогнул, хотя продолжал сохранять на лице высокомерную и холодную мину. На самом деле у Уварова не было никаких серьезных зацепок за обстоятельства биографии лейтенанта, за исключением одной мелочи: он происходил из местности, где когда-то были расположены лагеря красноармейцев, захваченных в плен во время польско-советской кампании 1920 года. Лагеря были огромные и власти привлекали местных жителей к работе в них надзирателями и прочей легерной прислугой. Часто случалось так, что именно эти работники отличались особыми издевательствами над пленными и доводили их до голодной смерти, отбирая последние крохи. Как знать, может быть, Бронислав Сикора как раз с такой стороны себя и показал. Судя по той ненависти, какую демонстрирует его сынок по отношению ко всему русскому…

– Так вот, ответ на мой запрос придет попозже, а пока я хочу сказать Вам о другом. Вы активно вербуете осведомителей в отделении. Кто Вам это санкционировал?

– А кто мне это запретил? Это люди, которые добровольно исполняют свой гражданский долг.

– Судя по всему, у Вас гражданский долг выполняют не только люди, но и собаки. Ведь они нападают именно на тех, на кого указывают Ваши осведомители. Вы, наверное, забыли, что живете при советской власти, у которой нет такой системы наказания, как стукачи в связке с собаками. Если Вам непонятно, что Вы нарушаете социалистическую законность, то я могу помочь этой беде с помощью вышестоящей инстанции.

– Меня не запугать такими угрозами. Тем более тем, кто связался с антисоветски настроенными попами.

– Ах, вот оно что! Тут налицо попытка вмешаться в оперативный процесс. Вы выслеживаете, с кем работает лагерный оперуполномоченный, это уже статья. Исходя из тех прав, которые я здесь имею, приказываю Вам прекратить вербовку осведомителей, а псов ликвидировать как опасных для жизни и здоровья персонала.

После этих слов Виктор увидел, как бледно-серые глаза Сикоры затянулись пеленой бешенства, руки его жались в кулаки, губы задрожали. Затем, преодолев себя, Сикора процедил сквозь зубы:

– Говном подавишься, пся крев – и вышел из кабинета, не закрыв за собой дверь.

Виктор знал, что он будет делать, поэтому вызвал дежурного и сказал:

– Следуй за лейтенантом на расстоянии и смотри в оба. Если увидишь, что он спускает на кого-нибудь собак – сразу ко мне.

Через пять минут дежурный влетел к нему в кабинет:

– Лейтенант ведет куда – то попа из цеха. Похоже, за бараки…