Ось земли

Совесть тонкой булавкой кольнула где-то в самой глубине души. Ему было стыдно за то, что отправил этого чистого человека за решетку. Но и отсиживаться в сторонке Уваров не захотел и в очередной свой приезд во второе отделение, вызвал священника к себе в кабинет. Когда отца Петра привели под конвоем, сгорбленного и исхудавшего, сердце Виктора сжалось от жалости. Он усадил заключенного за стол, налил чаю и пододвинул сухарей, которые сушил из своего пайкового хлеба. Ему очень хотелось просить прощения у этого ни в чем не повинного старика за все, что с ним произошло, но язык не поворачивался это сделать.

– Вот и свиделись, Павел Николаевич. Я теперь тоже здесь служу.

– Это как, повышение у Вас вышло или понижение?

– Не знаю, честное слово. После того случая с нашей начальницей из Горького перевели.

– Тогда понятно.

– Очень тогда меня наши споры задели. Вот, хочу и дальше с Вами разговаривать. Благо, что здесь никто не помешает.

– А что мои товарищи скажут по зоне? У нас ведь каждый вызов к начальству особо отмечается.

– Ну, уж Вас-то подозревать ни в чем не будут. Мы ведь не прячемся.

– У нас всякие есть. Есть и злые люди. Им лишь бы придраться.

– Я что-нибудь придумаю. Например, переведу Вас в административном бараке убираться. Вот и получится все.

Так он и сделал. После того, как священник стал приходить в барак с метлой и совком, их беседы стали регулярными.

– Павел Николаевич, мы обо все уже, кажется, переговорили, но ясности у меня не прибавилось. Я знаю, среди заключенных вести с воли быстрее газет распространяются, поэтому вы в курсе происходящего. Мне интересно знать Ваши оценки.

– Не думаю, что знаю все, Виктор Николаевич. Скорее, наоборот, среди заключенных ходит много сплетен и домыслов. Но, я, конечно, в курсе террора, который происходит в стране.

– Вы называете чистки террором?

– Это власть называет террор чистками, а на самом деле это террор и больше ничего.

– Террор, это когда людей запугивают с помощью репрессий, так ведь? Но зачем советской власти устрашать массы?

– Виктор Николаевич, Вам не кажется, что мы с Вами сошли с ума? Вы спрашиваете меня о терроре в первом в мире государстве рабочих и крестьян. Почему в этом государстве, которое должно быть добрым, главенствует зло? Хотите, назовите его чистками, хотите еще как нибудь.

– Наверное, государство очищается от своих врагов.

– Не многовато ли у него врагов? Считайте, сотни тысяч людей в лагеря и под расстрел пошли. Вы сейчас скажете, что у новой власти действительно много врагов. А я Вам вот что отвечу, как священник: новая власть от крови сошла с ума. Ей давно уже не надо столько жертв, чтобы доказать свое преимущество. Но ей овладели бесы, и она не может остановиться. Мне кажется, если Господь не нашлет на нас внешнего врага, эта власть пожрет сама себя. Когда я по ночам молюсь и прошу Господа о милости к нашей стране, мне являются смутные картины каких-то страшных сражений. Наверное, ко мне снисходит ответ на мой вопрос: нам нужна война с иностранным врагом для того, чтобы опомниться от братоубийства и обратиться на защиту своей земли. И я знаю, что Господь нашлет на нас войну. Без этого мы не выживем и не очистимся.

Воля в Ветошкино