Ось

До Спина Земля существовала в системе куда более молодой, чем теперь. Пять миллиардовв лет назад гипотетики только-только обосновались в пределах пояса Койпера [18]. Если их машины иногда и залетали на Землю, то только в исключительных случаях. В истории Земли достаточно упоминаний о блуждающих огнях, НЛО и тому подобном, чтобы предположить, что такие случаи были, хотя никому не приходило в голову рассматривать это так. Потом появилась Спин-оболочка, сама по себе исключающая попадание на Землю любых космических тел. И теперь у Земли остается некая защитная мембрана, без которой она бы давно сгорела от избыточной радиации. У Марса — к счастью или несчастью — нет такой защиты. Марсиане — не туристы, не дикари, попавшие в будущее из каменного века. На Марсе все, начиная с самых первых поселенцев, тысячелетиями знали о существовании гипотетиков и о том, что Солнечная система, в сущности, их собственность.

— Вы думаете, что пепел, который падал на нас, — хриплым и недружелюбным голосом спросила миссис Рэбка, — того же происхождения?

— Думаю, да. Как и растения в пустыне. Логично предположить, что и данная солнечная система уже очень давно обжита гипотетиками. Метеоритные дожди тоже, по всей вероятности, состоят из их останков, а не из межпланетной трухи. Пепел — всего лишь крайний, экстраординарный случай, возможно, следствие какой-то эпидемии Как если бы Экватория прошла сквозь облако из…

— Отшелушившихся клеток, — докончил доктор Двали.

— Ну да, что-то вроде того. Может быть, клеток, может, погибших, но не обязательно омертвелых целиком. В них может сохраняться какой-то остаточный метаболизм. — «Отсюда роза с глазом и прочие нежизнеспособные „цветы“».

— На Марсе, конечно же, изучали эти останки.

— Разумеется, — сказала Сьюлин. — Не просто изучали, а выращивали. Многое в нашей биоинженерии создано в результате этих исследований. Даже то активное вещество, которое лежит в основе курса Четвертого возраста, восходит к прототипу, полученному из культур гипотетиков. Большая часть наших препаратов так или иначе создана с применением этих технологий. Потому материал и выращивается в условиях сверхнизких температур, на поминающих условия дальнего космоса.

— А тот мальчик с Марса — и Айзек, как я понимаю, тоже…

— Тот препарат, который вводился им, гораздо ближе по составу к исходной материи, из которой состоят устройства гипотетиков. А вы думали, это чисто человеческое изобретение? Очередной образчик с выставки достижений передовой марсианской биоинженерии? Отчасти да, конечно. Но в основе своей это нечто гораздо большее. Нечто нечеловеческое и, по существу, неподконтрольное.

— И тем не менее Ван Нго Вен привез коллекцию этих культур на Землю.

— Если бы Ван обнаружил на Земле ту древнейшую и мудрую цивилизацию, которую мы все ожидали там найти, — я уверена, он бы не стал скрывать происхождения препаратов. Но, к несчастью, он увидел там нечто совсем другое. Он поделился многими нашими секретами с Джейсоном Лоутоном, который опрометчиво поставил эксперимент на себе и распространил эти секреты среди тех, кому он доверял, а те, в свою очередь, оказались еще менее благоразумными.

Сьюлин понимала, в какой шок ее слова повергают слушателей. Ван Нго Вен, Джейсон Лоутон — для земных Четвертых эти имена звучали как имена святых. А они являлись простыми смертными. Как все — боялись, сомневались, хитрили, ошибались и раскаивались.

— И все же, — сказал наконец доктор Двали, — почему вы с нами не поделились всей этой информацией?

— Потому что это касалось только Четвертых!.. — Сьюлин сама удивилась, откуда у нее взялся такой пыл. — Вы не понимаете. Это — не цуре… — Она затруднялась подобрать точный аналог этому марсианскому слову. — Это неправильно. Не должно— делиться этим с неизмененными людьми. Есть вещи, которые обычным людям знать не надо. Они имеют смысл только для тех, кто жил и будет жить еще очень долго. Долголетие — это бремя. Принимая его, вместе с ним принимаешь и другое бремя — знания. И я бы поделилась этим с вами, доктор Двали, если б вы тогда, до начала вашего проекта, так далеко не спрятались от всех.

Но люди, к которым она сейчас обращалась, — рожденные в джунглях Земли дикари — вряд ли способны были ее понять. Даже сама их «четвертость» была другой. Последнее достояние жизни, дарованные десятилетия, для них означали только желанную прибавку к жизненному сроку. На Марсе Четвертые ритуально отделялись от остального населения. Вступая в Четвертый возраст — если только это не происходило в силу каких-то чрезвычайных обстоятельств, как со Сьюлин, — человек принимал его ограничения и соглашался жить в соответствии с его аскетическими традициями. Земные Четвертые пытались освоить некоторые из этих традиций, а Двали так и вовсе основал самую настоящую общину пустынников. Но все это было не то… они не понимали всей тяжести посвящения. Не понимали, что значит знать.