Оружие нищих (не завершено)

— И как это понимать, Юрий Иванович?

В ответ на недовольный ропот пришедших на смену, Юра устало, но уверенно заявил:

— Тиски надо менять. Все.

— А что не так с тисками? — с интересом спросил Иван Сергеевич.

Светличный на глазах подчиненных установил в тиски деталь и провел по ней индикатором. Стоявшие ближе убедились: да, непорядок. Стоило мастеру чуть сильнее прижать деталь, и показания индикатора поплыли. Стрелка прибора показала отклонение сначала на две, потом на три, и остановилась на шести сотых миллиметра.

— И это — самые лучшие в цехе тиски! — с огорчением прокомментировал мастер. — Остальные хуже. На некоторых отклонение от параллельности доходит до десятки.

Не подходит нам такое. Брак погоним. Я проверял. Зажимаешь деталь, и подвижная губка обязательно или подвернется или приподнимется.

— Ты себе представляешь, сколько это работы и каков будет скандал? Если ты прав, это же и по всему заводу так! Может, проще подкладки подтянуть, как это всегда делалось? — поинтересовался учитель.

— Не получится. Малейший люфт, и губку поднимет вверх. А без люфта, сам понимаешь, не обойдется. Получается, конструкция изначально неправильна. В наших тисках параллельные плоскости не профрезеруешь даже теоретически.

— А как надо?

— Надо так, чтобы усилие прижима заодно прижимало и губку к базовой поверхности. Тогда мы на какую-то точность обработки надеяться сможем. Согласитесь, Иван Сергеевич, весь этот колхоз, когда надо постоянно проверять, не провернуло ли зажатую деталь, нам ни к чему. Получается, что усилие прижима должно идти не вдоль базовой плоскости, а под углом к ней. Отрыв губки вверх должен быть невозможен конструктивно, независимо от люфтов и износа пары винт-гайка.

— И что делать будем? — недоуменно поинтересовались собравшиеся. — Других тисков в общем-то, и не бывает. Во всяком случае, мы ни разу не видели.

— О том, как делать правильные тиски, было известно еще лет сто назад. Конструкция называется «Screwless vice», — ответил Светличный. — Основное у нас имеется. Чтобы доработать корпус тисков и подвижную губку, потребуется день. Эскизы, как это сделать, на рабочих местах.

Служебную записку об оплате работ написал, так что в заработке никто не потеряет, товарищи.

Так как, возражения будут?

— Ну, ты нас, мастер, совсем-то уж за рвачей не держи, — обиженно высказались рабочие. — Сами видим, что так лучше будет.

Неделей позже, не без скандала, ворча и отругиваясь, но при этом прекрасно понимая, что так будет лучше, за ревизию всех зажимных приспособлений принялись инструментальный и механический цеха, а директор завода, как бы между прочим, спросил:

— Кто-то еще не понял, почему именно Светличный назначен мастером экспериментального участка?

А к участку прикрепили инженера заводского КБ. Пожилой казанский татарин Владимир Даюнович Шугаибов начал знакомство с долгого и внимательного рассмотрения чертежей, после чего тяжело вздохнул и выдал уже слышанные Юрой пару недель назад замечания.

— И конечно, технолога сюда приличного надо, потому как конструкции-то продуманы грамотно, правильно. Но как ты их делать предполагаешь — это кошмар, ужас, наводнение, пожар и погром в …приличном доме! — закончил Владимир Даюнович.

Юра молча слушал, всем свои видом показывая, что с заблуждениями расставаться не намерен.

— Ну как бы тебе объяснить? — еще раз вздохнул Шугаибов. Потом его взгляд упал на простенькое приспособление для маркировки центров. Конструктор улыбнулся, взял похожую на колокольчик железку и спросил:

— Точил в центрах и пользовался поводками? — Да, — ответил Юра.

— А зря. Можно было проще. Смотри, нам необходимо обеспечить концентричность колокола и отверстия для бойка, при помощи которого мы наносим метку на деталь. Так?

Светличный кивнул, пока не понимая, к чему клонит пожилой татарин.

— Предположим, мы будем пользоваться так тобой нелюбимым самоцентрирующимся патроном. Зажимаем пруток. Протачиваем, если смотреть от задней бабки, наружную часть рукоятки, конус и сверлим отверстие, после чего отрезаем и переворачиваем деталь для обработки внутренней части колокола.

— И получаем, что отверстие и внутренняя часть конуса несоосны. С гарантией, — буркнул Юра.

— Правильно мыслишь! — восхитился конструктор. — Но не додумываешь. Поясню: представь, что у нас разбитый патрон. И после расточки оказалось, что отверстие и внутренний конус несоосны аж на десятку! Но ось вращения-то никуда не делась, и если мы возьмем расточной резец и аккуратно снимем с отверстия под боек пару десяток, чтобы, так сказать, с гарантией, то получится…

— Все правильно выйдет. Наружные поверхности нам без разницы, а отверстие и внутренний конус будут идеально соосны, — хмуро согласился Юра. Только что, почувствовал он, буквально несколькими словами, на простейшем примере его ткнули носом в нежелание или неумение думать.

Изнутри вырвалось:

— Если уж я на простой детали я такую глупость учудил, то что ж делать-то?