Оружие без предохранителя

Пусть невнятная, истеричная, но это была команда к действию. Черикову оставалось только распределить роли. Он и его напарник оставили свои «теплые» места и вошли в подъезд. Чериков на ходу отдал распоряжение Андрею Хрымову – одному из тройки, взявшей под контроль тыловую часть здания:

– Слышал командира?

– Да, – прохрипел Хрымов.

– Бери первый подъезд.

– Есть!

Хрымов в свою очередь определил места для подчиненных и первым бросился к углу здания. Он автоматически выбрал тактику «длинного отступления», которая давала ему возможность сдерживать натиск противника, отступая от него. Но вначале нужно было занять высоту. Он, вслушиваясь в звенящую пустоту подъезда, преодолевал марш за маршем, держась стены, шаркая по ней амуницией, чтобы не попасть под обстрел через широкий просвет между перилами. И постоянно докладывал в рацию: «Я на втором этаже. На третьем». Четвертый этаж. «Они здесь!»

Хрымов услышал невнятный шум и четкий металлический стук. Он представил, как «отыграла» лестница под чьим-то весом. У него было два варианта на выбор: дать знать о себе, выстрелив из пистолета и тем самым загоняя преступников обратно на чердак, либо дождаться их здесь, на четвертом этаже, отыграв время. В последнем случае он здорово рисковал – это даже без учета фактически ликвидированной верхушки подразделения. И поступил разумно, «по-еврейски»: зачем ему приносить в жертву себя? Он выстрелил вверх из пистолета. Как отреагируют на это преступники? Что они предпримут? По сути, уже сейчас все пути к отступлению у них отрезаны.

Опасно. А кому нет? Хрымов понял, что у Черикова и его напарника самая безопасная позиция. Вдвоем они перекрывали путь виртуальному противнику, тогда как материальный уходил в ином направлении. С другой стороны, они первыми смогут оказать помощь раненым товарищам.

* * *

...Когда Михей и Тамира подбежали к краю крыши, голова закружилась даже у Михея. Он смотрел на землю с высоты девятиэтажного дома. Не стало легче и от того, что он перевел взгляд на крышу соседней пятиэтажки, которая за счет высокого чердака была чуть выше других пятиэтажных домов. В итоге – три с половиной этажа разницы, шесть метров пропасти между зданиями.

– Сначала я. – Михей забросил «бизон» на крышу соседнего дома. Дикарка «хеклер» оставила при себе, контролируя обстановку. – У нас нет другого выхода, – повторил он. – После убийства спецназовцев нас живыми брать не будут.

Он вспомнил (как будто это было час назад), как Скоблик приземлялся на плато в итальянской Равенне: ноги вместе, но одна чуть поджата, всего на несколько сантиметров по отношению к другой, и это позволило ему после приземления сгруппироваться так, чтобы перекатиться через плечо, и этот момент можно было назвать «технической группировкой». Если бы он держал ноги ровно, то переворот получился бы через голову, что на такой высоте равносильно самоубийству.

Крыша соседнего дома была с трубчатым ограждением, двускатной и пологой – настолько, заметил Михей, что при приземлении его повело бы по наклонной поверхности. Так что в этом случае прием Скоблика, названный Михеем «технической группировкой», здесь был явным перебором.

– Делай как я.

Михей отсчитал пять шагов от края крыши, остановился. Он набрал в грудь воздуха и с резким выдохом рванул с места.

Тамира побежала за ним. Она остановилась в метре от края пропасти и увидела завершение этого сумасшедшего прыжка. Михей приземлился на обе ноги, и, так как площадка для приземления была наклонной, его во время группировки потащило в сторону. Он вжал голову в плечи, прижав руки к груди. Перевернулся два, три раза, и скорость кувырков показалась Тамире невероятной. Она видела неуправляемое тело, летящее под откос.

Михея остановило ограждение. Он ударился о него плечом и головой, но боли не почувствовал. Не успел встать на ноги, как вдруг увидел Дикарку. На миг ему показалось, что она замерла на краю крыши, в другой миг, что падает по вертикали. У Михея голова пошла кругом. А Тамира тем временем повторила его способ приземления, начав разгон с того места, откуда начал его сам Михей. Она усложнила прыжок тем, что на лету бросила автомат впереди себя. И приземлилась более жестко, перевернувшись через плечо лишь раз. Ударившись головой о крышу, она растянулась, раскинув руки.

Михей подбежал к ней и, опустившись на колени, похлопал ее по щекам и позвал:

– Тамира!

Она открыла глаза. Поморщилась, дотронувшись до головы.

– Идти можешь?

– Дойду. До края крыши, – сказала она, поднимаясь на ноги.

Михей помог ей перелезть через ограждение. Дальше она без посторонней помощи спрыгнула на балкон на пятом этаже. Подняв с пола раскладной стул, разбила окно, повторив недавний прием Наймушина.

* * *

Хрымов вдруг услышал громкий женский крик; ему предшествовал звон стекла, но такой тихий, как будто из очков выпала и разбилась линза. Все это нарисовало реальную картину: преступники высадили окно на девятом этаже. Успели они проникнуть в квартиру или нет, но шум выгнал оттуда хозяйку.