Оруженосец

Это приближается враг. Впереди — волчьи всадники в чёрном железе. Вал, который прокатится по тебе, раздавив, как твоя нога давит муравья, — равнодушно, походя и мгновенно. И вот уже нет ничего, кроме трёх полос. Вверху — небо. Внизу — вытоптанная земля. Между ними — стремительно растущая и пожирающая их стена чёрного железа. Вой пульсирует прямо в мозгу. Тебе — одиннадцать лет. Ты стоишь голый перед этим неостановимым потоком. Всё кончено, всё кончено, всёконченовсёконченовсёкончено, всё…

Дрожит земля от гнева,
Вскипает океан!
Пути нам преградили
Отряды низких стран!
Когда потоком диким
Нас потеснят враги —
О Тулакс, Гром Великий,
Дух Сечи, помоги!
…Что это?! А строй поёт:
— О Варда, будь опорой,
Защитой до конца
Душе, что станет скоро
Перед лицом Творца.
Мы все среди мучений
От женщин родились —
За верного в сраженье,
О Варда, заступись!

И твой голос — высокий и ещё детски-тонкий — сам собой вплетается в мужской хорал:

Мы вновь идём к победам!
Мы — это смерть врагам!
Как помогал Ты дедам,
Так помоги и нам.
Великий и чудесный,
И светлый в смертный час —
Эру, Отец Небесный,
Творец, услыши нас![34]

…Развеялся душный морок ужаса. Спешенные всадники опускают копья меж сдвинутых щитов, и грозно скрещены на них и на штандартах Мечи Кардолана.

С нами наш герб! Вера наша с нами! Вот мы встречаем вас в поле, и вот наши лица в обрамлении стали — плюньте в нас своим оружием, если хватит мужества, которого вы не ведаете! Это вам не крестьяне в поселении и не захваченная врасплох полусотня форта!

Накатывает тяжёлый вонючий вал, и уже видны оскалы волчьих морд, шлемы с рогами, черепами и султанами, хвостатые чёрные копья… Подходят волчьи сотни — чуждые и чужие всему человеческому…

Эйнор надевает лёгкий шлем, вдевает ладони в кольчужные рукавицы, подаёт рыцарю щит и пику. Губы сами собой шепчут слова выученной когда-то древней песни:

Грядущий день нас прочь уведёт
За окоём,
Никто не узнает наших имён,
Но песни будут звучать.
Цель так близка, встретим свой рок,
Ты не одинок,
Без страха иди сквозь тьму и холод,
Ведь песни будут звучать,
Они будут звучать…

— Крепись, мальчик, — глухо сказал из-под шлема рыцарь, — мы выстоим.

Опустился второй ряд копий. Звук атаки сделался невыносим.

Всё. Больше нет ни неба, ни земли. Острая железная стена — во весь мир.

И вот она рушится на перегородившую околицу сожженной деревни линию кардоланцев…

…С треском ломаются копья. Как пущенный катапультой камень, врезается в стену щитов черная туша с обломком копья, пробившего грубые толстые латы. Воют и визжат, заваливаясь, волки, и дымящаяся кровь свищет в пыль чёрными струями. Гнётся стена щитов, но не ломается, в руках третьего ряда уже сверкают «полуторки» и находят щели в чёрном железе… Но уже кто-то из кардоланцев падает на щит, ломая вошедшее в грудь хвостатое копьё… а у кого-то вместо лица и шлема — смятая кровавая лепёшка от удара чем-то тяжёлым… Из заднего ряда выдвигаются новые, отрастает поломанная щетина копий, смыкается пробитая стена щитов — и катят новые чёрные волны…

— Вперёд! Дагор, Кардолан!

Эйнор двигает коня за рыцарем — огромным, на гигантском коне, рядом с которыми волчьи всадники кажутся мелкими. Стальная глыба отводит сверкающий острый локоть — бьёт пикой, выдёргивает дымящийся гранёный наконечник из лопнувшего доспеха… бьёт пикой… бьёт пикой… С хрустом расседается тяжёлое веретено; его остаток, превратившись в руке рыцаря в палицу, вбивает в плечи угловатый шлем и летит в сторону…

— Дагор, Кардолан!

Эйнор ловко прикрывает рыцаря своим щитом, давая возможность выхватить меч, но рыцарь страшным неспешным движением достаёт из петли у седла полэкс. Стальной в стальной руке, он поднимается…

— Дагор, Кардолан!

Кровавой грудой валится из седла то, что только что было волчьим всадником.

Копьё с визгом скользит по щиту Эйнора. У мальчишки не хватает сил отклонить лёгким мечом удар тяжёлого лезвия, но со щитом он управляется ловко… Страшная маска, вся из каких-то углов, в поднятой чешуйчатой руке — ятаган… Узкий клинок лёгкого меча в до отказа выброшенной руке Эйнора входит в глазную щель маски — кровь ручейком бежит по долу.

Ах! Гранёный молот в руке орка бьёт рыцаря в лоб — ловко! Бессильно падает рука с окровавленным полэксом, и орк с торжествующим воем вскидывает молот для удара в затылок, от которого не спасёт шлем…