Оружейникъ

– Так это… У меня приятель в пятом оружейном работает. Вот. Он мне как-то рассказывал – какое муторное дело в стволах нарезы строгать, по два зараз да в три-четыре прохода. Я, значит, и подумал тогда, а нельзя ли их как-то за один раз сделать? Измыслил протяжку на шесть резцов разом, бумагу написал. Ну как смог – обучение-то на курсах ваших я еще не закончил. Вот. Да в ваш ящик опустил, словом, все как полагается. Господин Греве дня через два… нет, три. Да, точно, через три дня меня нашел, порасспрашивал да и отвел к Иммануилу Викторовичу. Вот.

Он мог бы еще долго рассказывать своему работодателю про все свои идейки и полученные из них результаты, если бы не увидел, как тот прямо на его глазах звереет.

– Кто знал про твою работу? Герт, Греве, кто еще?

Слегка заикаясь под взглядом пронзительно-желтых глаз и всем телом ощущая разлитую вокруг него угрозу, Мартын поспешно перечислил имена пятерых слесарей и одного инструментальщика, составлявших его невеликую бригаду.

– Плюс начальник цеха. Он ведь в курсе, чем вы занимаетесь? Ясно. О разговоре молчи, работай спокойно. Над тем же, что и раньше. Свободен.

Мастерового из кабинета вынесло, словно сухой листок осенним ветром помотало-покрутило по этажам да и опустило на лавочку рядом с охранником.

– Эк тебя пробрало. Что, ругали?

– Не…

– Хвалили, значит. Ты не думай, Александр Яковлевич хоть и крут характером, да за ним благодарность не заржавеет. Всенепременно отметит хорошего человека, я тебе верно говорю! Ладно, топай давай, нельзя здесь просто так стоять.

А еще через три дня к нему вернулась шапка. Семья только-только собралась за общим столом на завтрак, как в дверь громко и сильно постучали. Жена, метнувшаяся открыть, вернулась в комнату заметно побледневшей, а следом за ней на пороге показался сам главный инспектор условий труда господин Долгин с небольшим посконным мешком в руках. Вытряхнул его прямо на пол и поинтересовался, не хозяйское ли это добро?

– Моя. А где нашлась-то?

– Где нашлась, не твоего ума дело. Точно твоя?

Получив подтверждение на право владения бесформенным куском грязного кроличьего меха, инспектор молча развернулся и ушел. А на следующее утро он же объявил семейству Бусыгиных, что квартиру эту они заняли по ошибке, вследствие чего должны ее как можно быстрее освободить. Особый вес его словам добавляла артель из полудюжины грузчиков, перекуривавших под окнами жилища и готовившихся к небольшому трудовому подвигу. На робкий вопрос хозяина, куда же им теперь податься, вместо ответа на стол лег ордер на просторную пятикомнатную квартирку, расположенную практически напротив их прежней «двушки». Затем на ордер легла толстая пачка красненьких десятирублевых банкнот. Ну и прикрыло все это великолепие обычным бумажным листком, оказавшимся приказом о переводе главы семейства с основного производства в экспериментальный цех номер три с одновременным повышением до бригадира. Кивая на стопку такой важной бумаги, господин Долгин коротко пояснил:

– Александру Яковлевичу понравилось, что ты умеешь так быстро бегать. Да еще и со своим начальством на руках. И протяжка твоя ему тоже понравилась. Очень. – Главный инспектор уже начал разворачиваться в сторону двери, когда услышал вопрос про Герта. – Доктор сказал, что вовремя его в лазарет доставили, да и били без особой злобы. Так что скоро снова увидитесь.