Оружейник

— Инструкция требует соблюдать осторожность при внедрение объектов в ротовую полость. Аптечка для оказания первой помощи находится в помещении камбуза за третьей слева дверцей.

— Да иди ты, зануда, — нетерпеливо перебил я. — Впрочем, все понятно. Камбуз — это то, что надо. Где он, слышь, Голосовой Помощник?

— По коридору прямо и направо, — как мне показалось, обиженно произнес Искин. — Не забудьте ознакомиться с правилами техники безопасности…

Не дослушав, я взял из рук тощего кладовщика коробку с процессором и поставил ее на запыленный стол.

— Проходите, — жестом пригласил я новых знакомцев. — Не на пороге же есть будем.

* * *

Стратегический запас, действительно обнаружившийся на небольшом, но отлично оборудованном камбузе, меня весьма порадовал. Несколько ящиков отменной тушенки, пара коробок сгущенного молока, упаковки галет, шоколадных батончиков, сухари — такое богатство открылось нашим с гостями изголодавшимся взорам.

— Хороша закуска! — воскликнул Колобок, смущенно посматривая на своего напарника.

Я перехватил его взгляд и ухмыльнулся.

— Какая же это закуска? — с подначкой произнес я. — Закуска — это когда есть водка. А так — просто еда.

Новые знакомцы переглянулись.

— Вообще-то, нам на посту нельзя, — неуверенно промолвил Бородач. — Ну, вернее, можно, но только после семи вечера. Вернее, после шести. Ну или хотя бы после обеда…

— Короче. Есть чо? — широко, как только мог, улыбнулся я, покачивая перед носом Колобка банкой говяжьей тушенки.

Тот сглотнул слюну и снова посмотрел на напарника.

— Черт с тобой, — махнул тот рукой. — Тащи. Только быстро!..

Колобка упрашивать не пришлось. Меньше, чем через минуту, он ввалился в камбуз, размахивая пластиковой бутылкой, наполненной мутной жидкостью.

— Самогон, что ли? — полюбопытствовал я, доставая из ящика три стакана и протирая их бумажным полотенцем.

— Горелка, — кивнул Бородач, не сводя глаз с бутылки. — Нормальной-то водки теперь хрен найдешь. Пендосская 35 градусов! — он всплеснул руками с такой обидой, будто ему нагадили в утреннюю кашу.

Консервным ножом я вспорол несколько банок тушняка, насыпал на тарелку сухари и, с опаской понюхав, выставил на стол большую банку не то компота, не то какого-то странного киселя с интенсивным ароматом вишни.

— Здрав будь! — поднимая стакан, провозгласил Колобок, ложкой отхватывая изрядный кусок тушенки и отправляя его в рот. — Блин, это просто праздник какой-то! — воскликнул он. — А то от этих пиндосских печенек уже изжога замучила.

— А зачем вы тогда их едите? — усмехнулся я.

Горелка оказалась на редкость вонючей, маслянистой на вкус и крепкой настолько, что у меня на миг перехватило дыхание.

— Едим, а что? Бесплатно же! Нормальная закусь денег стоит. И вообще, градус крадет, — вздохнул Бородач, наливая по второй.

— Спасибо, без меня, — покачал я головой. — Мне еще работать. И в сон что-то так клонит, не вырубиться бы.

— Спальня напротив камбуза, — напомнил о себе Искин. — Инструкция рекомендует придерживаться режима дня.

Я широко зевнул и посмотрел на гостей. Те, словно забыв о моем существовании, приканчивали третью банку тушенки. Мутной горелки оставалось еще полбутылки. Лица новых знакомых раскраснелись, глаза заблестели, рыжий чуб залихвастски подрагивал, когда его обладатель, чуть не давясь, жевал тушеную говядину.

— Ладно, народ, расходимся, — вяло произнес я, чувствуя, что действительно вот-вот усну. — Можете взять пару банок тушенки. А мне оставьте вашего пойла… Один хрен знает, как надолго я у вас застрял…

— Как это "у нас застрял"? — облизывая жирные пальцы, удивился Бородач. — А куда тебе отсюда деваться? Разве что в тайгу, из которой ты, похоже, и вылез…

Гости переглянулись и грянули хохотом. Шутка показалась им очень смешной.

Я не имел ни малейшего желания объяснять этим кладовщикам-затейникам всю подноготную своего путешествия во времени, поэтому только махнул рукой.

— В тайгу, ага. Давайте, ребят, вам ведь тоже на склад надо? А я отдохну.

— Да не надо, — отмахнулся Колобок. — Мы теперь еще лет десять там безвылазно просидим. Это ты вдруг на нашу голову откуда-то свалился. Так-то уже давно никому наши детали да провода без надобности. Мы, знаешь, половину-то давно пиндосам на ихнюю водяру сменяли. А что? Чего добро пылиться? А людям, может, надо. А нам тоже что-то пить надо. Эту-то бутылочку, как знали, с собой захватили — лет пятнадцать берегли. Последняя, прикинь. А рецепт хрен знает, куда пропал. В стране сухой закон, а он пропал, прикинь, подстава!.. Переходим теперь на пиндосскую отраву…

— Черт с вами, — простонал я, с трудом держа глаза открытыми. — Забирайте свою горелку. Тушняка четыре банки берите. И валите на объект, дайте мне поспать!

— Ладно, ладно. Не ори, — осадил меня Бородач, важно рассовывая по карманам шесть банок тушенки. — Уходим. Слухай, а у тебя тут красочки нигде нет? Голубой. Ну или хоть желтой. Подновить наш флайер, а то сегодня в ангар вошли — офигели, как от сырости облупился…

— Это вы на складе работаете, а не я, — уже не сдерживаясь, завопил я. — Вот у себя и ищите, хоть краску, хоть замазку!.. Пошли вон!