Оружейник

Простимся. До встреч в могиле!
Близится наше время!
Ну что ж, мы НЕ победили!
Мы умрем на арене!
Тем лучше! Не облысеем
От женщин и перепоя!
А небо над Колизеем
Такое же голубое!
Как над Родиной нашей!
Там, над Невою родимой,
Откуда за славой ушли мы,
А слава рассеялась дымом.
Впрочем, нам не обидно.
Да разве это обида?
Просто такая, видно,
Выпала нам планида.
Близится наше время.
Судьи уже расселись…
Мы умрем на арене!
Людям хочется зрелищ!

Жара! Солнце плавит мозги, и вода во фляге уже не помогает избавиться от жажды. Глотаю пыль от машины разведдозора. Переправы просто в радость, успеваешь нырнуть пару раз в почти кипяченую воду рек. Рукоятка СВД покрылась грязью и потом, не успеваешь оттирать ее от этой слизи. Гимнастерка под броником встала колом и трет везде солевыми отложениями. Мы приближаемся! Вспоминаются Афган и Таджикистан, которые я успел ухватить самым краешком. Еще немного. И, наконец, маревом вдали показался Сиваш. Одна рота налево, держать Гнилое море. А остальные – вперед. Вода в цистернах практически кипит. Пить ее невозможно! Но если пьешь меньше десяти литров в день, то ТУ обеспечен. ТУ – это не технические условия, это – тепловой удар. Можно, конечно, было взять с собой «Лэндровер», поставить его на супербаллоны со сверхнизким давлением и ездить в относительном комфорте, с кондишеном, но в таких маршах и в боях рождается воинское братство, которое потом не разорвать никакими силами. А кроме как на гвардейцев, мною воспитанных и подготовленных, надеяться больше не на кого. Пусть видят, что я вместе с ними глотаю эту пыль, стою в очереди к цистерне, чтобы получить ту самую воду, и при этом успеваю руководить всем.

– Стоп! – говорю разведдозору, который перескочил через брод на крайней переправе перед Перекопом.

– Стой! – поднимаю я руку, останавливая движение. – К машинам! Выходи строиться! Командирам доложить о результатах марша!

Пыль немного осела, бойцы поднимают очки на каски, устало идут на построение.

– Равняйсь! Смирно! Вольно! Командиры рот и батальонов ко мне!

Подошли, доложились, отсутствуют два квадроцикла и машина техпомощи. Остановились на предыдущей переправе на Малом Утлюке. На связи, ремонтируются.

– Так, товарищи командиры! Машины рассредоточить и замаскировать. От этого места до противника 120 километров. Это крайняя река перед Перекопом. Пополнить запасы воды, всем вымыться и постираться. Сутки отдыха. Первому батальону выставить охранение. Дальше выдвигаться будем только ночами.

Я вышел вперед, поблагодарил людей и техников за проведенный марш и объявил о ближайших задачах. Разбежались по машинам, начали дозаправляться. Хозрота организовывает пополнение запасов воды, ее хлорирование и разворачивает камбуз. Кухня – газовая, и есть газогенератор, так что любая органика превращается в газ, который сжимается и сжижается, а получившиеся угли используют для получения следующей порции газа. Зам по тылу доложил, что найдено место для плотины, приступили к монтажу электростанции. Здесь у реки строится ОП (опорный пункт). И нам, и «москвичам» понадобится вода, без нее в этих местах невозможно. Сухая степь прикрывала подходы к Перекопу на три дневных перехода, благодаря этому долго осаждать крепость ни у кого не получалось. Если рыть колодцы в том месте, то в них – соленая вода из Сиваша.

Вернулась разведка, посланная вверх и вниз по течению. Приволокли первых пленных. К сожалению, все простые воины, дозорные. А пока заправляют и заряжают наших «птичек», я вношу в блок управления координаты трех станций доплеровской РНС (радионавигационной системы), которую развернул топографический взвод. Со взводом разведки раскладываем катапульту, я проверяю работу блока управления, ставлю «улитку» в пистолет-пулемет, закладываю гранаты в гранатомет. Первым готов родной до смерти «Элерон-10 м». Он и уходит в полет, чтобы произвести доразведку ближайших окрестностей.

В инфракрасном диапазоне обнаруживаем еще два дозора. От одного из них по степи скачет всадник. Так как поблизости никого нет, снижаюсь и расстреливаю его с воздуха. К дозорам высылаем группы захвата.