Оружейник

— Все нормально, Ульф, — усмехнулся Мягков, — Я же тебе говорил, большинство бойцов не из моего Дома и работают на Дмитрия Михайловича, а не на меня. Бойцов Дома Мягкова всего около пятисот человек, остальные или профессиональные наемники или просто добровольцы, нашедшие тут кров и работу.

— Я думал… черт, все намного хуже, чем я думал, — Швед задумчиво посмотрел на Турка, — Два командира это всегда перетягивание одеяла.

Тот лишь развел руками.

— Те, кого Михаил Юрьевич назвал добровольцами — люди из моего бывшего Дома и подчиняются в первую очередь мне, и только во вторую — ему. Пока сложилось нынешнее статус-кво, много чего случилось, Швед. И ничего тут не поделать. Но в своей группе я уверен на все сто, все прошли жесточайшую проверку на верность. Они тут не из-за денег, у многих тут семьи, так что они уже почти Дом Мягкова. Но ключевое слово тут — почти. Дело за малым, принести присягу главе. Но они, наученные горьким опытом, не торопятся, думая, что их могут, как мясо швырнуть в мясорубку разборок с князем. Будет достойная цель и будущее для их семей, а детей в особенности — не колеблясь дадут присягу. И свой личный разлом нам в этом здорово поможет. Первый Дом, имеющий свой разлом… Пока ведь только крупные кланы обладают доступом к таким аномалиям.

— Ну тогда готовь всю свою группу.

— Всю тысячу? — удивился Головин, — Не многовато для разведки?

— Не только для разведки. Для перевооружения. В бункере… инструменты из моего мира, которыми и будем брать разлом под свой контроль. До послезавтра успеешь всех собрать?

— Сегодня к ночи уже все будут готовы. Их сменят люди из Дома Мягкова, не вошедшие в мою группу.

— Типа Савельича, что ли? — усмехнулся Швед.

— Не гони на старика, он еще ого-го. Раньше командовал школой Дома для молодых бойцов. Давно на покой мог бы уйти, но… Как он говорит — "Лучше на блокпосте службу тащить, чем дома об жинкину юбку спотыкаться". Именно его отряд первым встретил росомах, когда те ночью заявились "знакомиться с соседями". Из двадцати человек не ушел никто, а у нас всего один трехсотый, да и тому на ногу бревно с заграждения скатилось. После этого случая росомахи и попросили мира, сказав, что знать не знали, мол у них наемники со всего мира и за всеми не уследишь. Не догадывались они, что двоих живыми взяли, и еще до моего приезда Савельич им языки развязал. Оказалось, что им забыли припасы скинуть и они пошли мародерить. Причем с ведома Дарта. Прямого приказа не было, но и останавливать он их не стал. Решил два дела разом обтяпать — и едой разжиться, и нас проверить на вшивость.

— Значит послезавтра в ночь выступаем, — подытожил Швед, — Не стоит днем светиться, да и спешка ни к чему.

— Бункер на этом берегу, мы на своей земле, почему в ночь? — удивился Головин.

— Все авиаперевозки князь контролирует, со всех дирижаблей обстановка отслеживается, — пояснил оружейник.

— А почему вы сами не можете взять разлом под контроль? — с подозрением спросил его Куликов.

— Потому что люди из моего мира не могут пойти не только в другие миры, но даже в разломы. Понимаешь, ловец шпиенов… — Швед ухмыльнулся, а Куликов скривился, услышав такое обращение, — у нас единый разум, и без него наши люди — просто овощи. По этой же причине носитель общего разума не может покинуть мир ни на секунду, без него многие попросту погибнут. Они не смогут даже понять от чего. Представь себе младенца в теле взрослого. Спинной мозг выдает нужные рефлексы, а вот в головном пустота, нет в нем ничего.

— Однако, — пораженный такой новостью, вымолвил Головин, — Муравейник какой-то.

— Вот ваш глава то же самое говорит, — рассмеялся Швед, — Зато мы при рождении сразу получаем все знания нашего мира, а вы учитесь всю жизнь, повторяя ошибки предыдущих поколений, потому так медленно и эволюционируете.

— А ты… — начал Турок, но оружейник его перебил:

— А я выродок, генетический мусор, у меня мозг способен удерживать информацию. Потому-то меня сюда и послали. Обычно таких убивают сразу после рождения, но у меня этот дефект проявился уже в зрелом возрасте. Доставай карту, будем думать, как твоих бойцов провести незаметно.

***

Улегшись на кровать, Михалыч в очередной раз прокручивал в голове вчерашний спарринг со Шведом. Весь бой закончился на третьей секунде полным поражением Головина.

"И ведь худой, как глист, откуда только сила такая взялась", — Турок не переживал по поводу проигрыша, но скорость и техника соперника поставили его в тупик.

"Где-то он смухлевал", — подумалось ему, и он начал медленно проматывать в мозгу начало боя с самого начала.

— Готов? — основательно размявшийся Михалыч спросил спокойно сидящего на скамейке оружейника, — Смотри, потянешь себе что-нибудь без разминки-то.

— В бою так же разминаться будешь? — спокойно ответил вопросом на вопрос Швед, вставая на ноги.

— Бой — это бой, а тут вроде как тренировка. Зачем нам лишние травмы.