Орудие богов

А Макхум Дасс не терял времени, считая, что, раз он владеет тайной сиалпурской сокровищницы, не имеет значения, какие разрушения он произведет. Он выломал засов и поднял крышку, расколов ее и сломав обе петли, а Чаму, позеленев от страха, наблюдал за ним.

Затем ростовщик приказал подать ему фонарь и спустился в погреб один, а Чаму, решив, что отчаянные действия вызовут отчаянную расплату, поднялся по лестнице и отправился по своим делам. У Макхума Дасса ушло около двух минут на то, чтобы найти шатающийся камень, и не меньше двух, чтобы поднять его, да около десяти секунд, чтобы разглядеть серебряную трубку. Он был слишком занят, чтобы заметить, как через люк на него смотрит человек с вертикальной улыбкой. Пинга скрылся после того, как увидел, что ростовщик прячет находку под одеждой, и через минуту худощавый мужчина уже мчался как ветер ко дворцу Гангадхары, чтобы подтвердить первое донесение.

С кислой физиономией при виде треснувшей крышки погреба и пожимая плечами, как он делал, когда клиенты в слезах умоляли его продлить срок выплаты, Макхум Дасс поискал Чаму с таким видом, будто хочет дать ему немного на чай. Но Чаму не было видно, так что он ушел из дому тем же путем, оседлал мула, которого оставил в лощине поблизости, и, улыбаясь, уехал.

Десять минут спустя Чаму с поваром ушли через тот же выход. Чаму, кроме узла со своими пожитками, прихватил пистолет, принадлежавший Дику Блейну, два браслета, принадлежавших Тесс, авторучку, на которую давно положил глаз, множество чековых квитанций, которые можно будет подделывать, дюжину шелковых носовых платков Дика и бирюзовую булавку для галстука. Один только пистолет в этой стране можно будет продать за такую сумму, чтобы уехать в Бомбей, где масса рабочих мест у вновь прибывших сагибов. Повар же взял только несколько ножей да фунт какао. Всю дорогу вниз с холма они переругивались на тему о том, должен ли Чаму оплачивать дорожные расходы повара.

Немного времени спустя в горном ущелье между храмом Шивы и строением, где умерший афганец держал верблюдов, улыбающегося Макхума Дасса сразил удар ножом сзади, и он свалился с мула головой вперед. Мул убежал. Тело ростовщика осталось лежать в луже крови, а одежда на нем оказалась разорвана.

Позже в тот же вечер Дик Блейн, возвратившись из клуба, чуть не свалился в открытую крышку люка, потому что младший слуга тоже удрал, боясь, что его обвинят во всем беспорядке, и ни одна лампа в доме не горела.

– Ну и ну! – заметил Дик, зажигая спичку и оглядываясь вокруг. – Можно подумать, после того, как я дал Гангадхаре ключ, он весьма вежливо им воспользовался и отодрал гвозди! Мало у него еще голова болит! Я за принцессу! Если у меня и были какие-то сомнения, они все исчезли – испарились! Эта юная особа победит все чертовы партии, английские и индийские! Я за нее! Чаму! Где Чаму? Почему не зажгли лампы?

Глава 16

Дома упорно в небеса ползут,
Устаревают прежние стандарты.
Ступенька за ступенькой нас ведут
Все выше, и пределов нет азарту.

Не оглянуться нам и не вздохнуть,
Мы точно пущенные луком стрелы,
И только скорость направляет путь,
Ее увеличенью нет предела.

Быстрей, быстрей спешим за годом год,
Колеса, скорости ища, грохочут.
И живо от других отстанет тот,
Кто скорость наверстать в пути не хочет.

Удобства возросли. Жить веселей.
Нельзя остановиться, скорость гложет.
Быстрей! Еще быстрей! Еще быстрей!
Но в прежние деньки уютней было все же.

«И так как, господа мои, в древности часто случалось».

По совету Тесс Троттерса накормили сырым котлетным фаршем. Бимбу целый час расчесывал его, чтобы смягчить шерсть, и в полуденную жару пса отправили с двумя письмами к его хозяину, одно было адресовано Сэмсону, другое – Дику Блейну; оба завернули в тот же изжеванный клочок кожи, чтобы пес понял.

– Если бы все мои друзья были похожи на этого, – сказала Ясмини, – да я бы стала императрицей всей земли, а не магарани крохотной части Раджпутаны! Однако все своим чередом.