Орудья мрака

Спустя несколько часов они сидели в небольшой приватной гостиной «Медведя и короны». Массивная фигура Майклса расположилась в одном из углов и почти не шевелилась, пока Харриет и Краудер рассказывали о том, что произошло за время их отсутствия. Когда рассказ был почти окончен, хозяин трактира поднял оловянную чашку и полностью осушил ее.

— Я немного знаком с этой Пейшнс. Имейте в виду, сам я не особенно высокого мнения о ней и ее родне, однако могу передать ей весточку. Вероятно, она не сможет покинуть дом несколько дней, — тихо проворчал он. — Ее отпускали на сутки лишь неделю или две назад. Но, возможно, я придумаю нечто, способное привести ее сюда нынче вечером. Говорят, экономка всем и каждому жалуется, что ее не желают понимать, и становится все небрежнее по части дисциплины, а Уикстид большую часть времени тратит на увеселение леди Торнли. — Харриет и Краудер молчали. — Я могу расспросить людей — вероятно, кто-нибудь помнит того лакея. Вы знаете его имя?

— Сэр Стивен не смог припомнить, — тихо отозвалась Харриет.

— Возвращаясь к прочим делам… Толлер — милый человек. Я вызову его сюда, на ужин, а вы сможете провести некоторое время с покойной госпожой Брэй, и сквайр об этом не узнает.

— А что говорят о сквайре? — поинтересовался Краудер.

Майклс провел рукой по своей черной бороде, слегка оттянув ее вниз.

— Он намеревается повесить Хью и со всеми своими любезностями причалить к мачте леди Торнли. Глупец!

Майклс произнес последнее слово с такой выразительностью, что Краудер невольно приподнял бровь.

— И он, и леди, и все им подобные проснутся однажды и увидят, что мы с дочерью Картрайта уже скупили все их закладные и владеем даже шелком, что покрывает их тела. Они никогда не сочтут это возможным, пока не узнают, что таковое уже произошло.

— Это похоже на революцию, Майклс. — Видимо, слова хозяина «Медведя и короны» немного позабавили Краудера.

Дородный трактирщик повернулся к ним лицом.

— Я называю это прогрессом, господин Краудер. Прогрессом. А теперь давайте заманим сюда Толлера. Моя жена улыбнется ему, и он по крайней мере час будет покорным, словно котенок.

Краудер замешкался у двери в старый ледник и повернулся к Харриет с сомнением во взгляде. Она встретилась с ним глазами и кивнула. Краудер открыл дверь, и их немедленно обдало прохладным воздухом; они восприняли бы его с радостью, если бы не серые могильные нотки, сильно ощущавшиеся в этой прохладе.

Краудер остался доволен. Тело было хорошо размещено, и разложение еще не развернулось в полную силу. Установив свечу, он вынул из кармана кремень и трут и принялся высекать искру, пока не получил пламя, достаточное для пробуждения фитилька. Ему пришлось немного нагнуться из-за изгиба стены, оказавшись совсем рядом с телом женщины, умершей три дня назад.

Сиделка Брэй лежала на подмостьях посреди круглого кирпичного строения. Харриет вспомнила о римском Парфеноне, который посещала вместе с супругом сразу после свадьбы. О нем напомнила ей форма деревенского ледника, даже несмотря на разницу в размерах этих двух зданий. Здесь она по-прежнему слышала доносившиеся с улицы негромкие крики вяхирей. Похоже, Майклс распорядился, чтобы некоторое количество соломы и льда из его заведения были принесены сюда для охлаждения воздуха. Время от времени Харриет улавливала треск льда, отзывавшийся едва слышным эхом, и медленное капанье воды, стремившейся освободиться от своей твердой формы и снова забурлить. При этом освещении и с этого расстояния казалось, что сиделка Брэй просто пребывает в покое, однако неестественная тишь и запах, витающий в воздухе, напоминали живой женщине о страшных опасностях и тьме, так часто скрывающихся за видимым спокойствием. Свечка, дрогнув, ожила, тени от кирпичей заплясали, чудовищно разрастаясь над телом, и Харриет процитировала:

Но умереть и сгинуть в неизвестность,
Лежать в оцепенении и тлеть,
Чтоб тело теплое, живое стало
Землистым месивом, а светлый дух
Купался в пламени иль обитал
В пустынях толстореберного льда… [32]

Краудер глянул на нее через плечо.

— Вы приверженка Шекспира, госпожа Уэстерман?

— Я полагаю его величайшим из наших поэтов. А вы разве нет?

— Я знаю, что последнее время стало модно отзываться о нем подобным образом. Лично я предпочитаю Поупа.

— Кажется, это вам идет.

Анатом не обратил внимания на слова Харриет — он вгляделся в глыбы льда, потрескивавшие под своими соломенными одеялами.

— Тем не менее должен признать, что ваша цитата уместна. Как госпожа Брэй оказалась здесь? Я думал, ее должны были забрать в замок.

— Должны были, — согласилась Харриет, — однако Майклс сказал, что после дознания он предложил коронеру это место, а сторона Торнли, похоже, с радостью освободилась от лишней заботы. Разумеется, в то время Хью уже арестовали, и, я полагаю, коронер готов был согласиться на любое предложение.