Орлы на войне

– Донар, – ответил Арминий и потер амулет в виде молота. – После того случая я купил самый дорогой шлем, какой только смог себе позволить. Под заплетенными косами и серебряной чеканкой его бронза толщиной в полпальца.

– Представляю, как он тяжел.

– В конце долгого дня моя шея и плечи говорят мне то же самое, – отозвался Арминий. – Но я привык.

– Да, какой смысл жаловаться… Мы все тут в одной дерьмовой лодке, – пошутил Тулл.

Оба усмехнулись. «Похоже, я начинаю ему нравиться, – подумал Арминий. – Отлично».

Спустя несколько часов Туберон вернулся во главе одной турмы Арминия. Настроение у трибуна было приподнятое. Они первыми заметили узипетов в селении примерно в четырех милях отсюда.

– Я быстро отвел моих воинов назад, – заявил он. – Хотя, если честно, я едва сдержался, чтобы не поскакать в деревню и не перерезать всех дикарей.

– Ты мудро поступил, трибун, что не сделал этого, – произнес Арминий.

– Мы могли напасть на них сегодня! – воскликнул Туберон, сверкнув глазами.

«Если мы так поступим, – подумал Арминий, глядя на заходящее солнце, – кое-кто из узипетов сумеет улизнуть в сумерках. Если же они заметят, что в карательном отряде есть херуски…»

– Твое нетерпение заразительно, трибун, – сказал Арминий.

Туберон просиял.

– Так ты тоже хочешь разделаться с ними уже сегодня?

– Еще как хочу, – ответил Арминий и, помолчав, добавил: – Но, может, стоит подождать до утра? На заре твой план сработает лучше.

– Это почему же? – нахмурился трибун.

– Сегодня некоторые узипеты еще сохранили свои мозги. Дай им ночь на хорошую попойку, чтобы они затуманили их пивом, и нанеси удар рано утром. Они даже не успеют понять, что случилось, а если поймут, то слишком поздно. Это займет не больше часа.

Туберон задумчиво потер губы.

– А как же деревенские жители?

– Бо́льшая их часть уже мертвы, так что вечером или утром мы придем им на помощь – невелика разница. А вот отложив нападение на утро, ты тем самым наверняка уменьшишь число жертв с нашей стороны. Только подумай, как будет доволен Вар, узнав, что ты не только покарал узипетов, но и потерял при этом лишь горстку своих солдат.

Туберон кивнул.

– Кстати, я обратил внимание на еще одну вещь. Узипеты наверняка переправились через Ренус на лодках. Если захватить их, мы тем самым отрежем узипетам путь к отступлению. Если отправить на берег центурию, а то и две, мы…

– Я прикажу сжечь их на рассвете! – выкрикнул Туберон. – Когда наши трубы протрубят атаку.

– Отличный план, трибун, – польстил ему Арминий.

Туберон просиял, как будто план принадлежал ему с самого начала.

* * *

Отъехав на небольшое расстояние от дороги, Арминий оказался посреди ячменного поля. Как обычно, Мело ехал справа от него. Вокруг них широким полукругом ехали конные воины. Лица всех до единого были свирепы. Всеми до единого владело желание поскорее ринуться в бой.

Над полем царила ночная прохлада. Однако предутреннее небо было безоблачным, предвещая очередной знойный день. Соблюдая меры предосторожности, их отряд вышел из походного лагеря, ведя лошадей под уздцы, миновал деревню и занял боевую позицию на поле. Вскоре раздастся сигнал трубы. Ждать осталось недолго. Первые лучи солнца уже показались над верхушками орешника и диких яблонь, которыми порос правый берег.

Арминий приготовился дать своим воинам боевые приказы. И не только… Он задумчиво прикусил губу. Момент настал раньше, чем он предполагал. Даже они – воины его собственного племени – могли выдать его после того, как он обратится к ним. Если не здесь, то позже. Вся его работа, все его планы, все, о чем он мечтал, еще будучи ребенком, может пойти прахом из-за случайно брошенного словца в разговоре с каким-нибудь римлянином в Ветере…

Мело как будто почувствовал его сомнения. Подавшись вперед, вплотную к его лошади, он прошептал:

– Арминий, они верны тебе телом и душой. Ничего им не объясняй. Главное, чтобы они поняли: мародерам пощады не будет. Твои воины сделают свое дело. Тем более что особой любви между херусками и узипетами нет.

– Ты прав. – Арминий выпрямился в седле и, расправив плечи, обратился к своим соплеменникам: – Я должен кое-что вам сказать.

Воины молчали.

– Мы, херуски, может, и служим Риму, но в душе мы свободные люди. Разве не так?

– Так! – раздался дружный хор голосов.

Арминий постучал по посеребренному шлему, требуя тишины.

– Несмотря ни на что, я никогда не любил служить Риму. Мне всегда было не по душе выполнять приказы императора, особенно когда это касалось нашего племени, да и других тоже. Я тоже не хочу платить этот новый налог. Кто я такой – безликий раб в мастерской?

И снова крики согласия и поддержки.

– В жизни человека наступает момент, когда он больше не может сносить рабство.

Воины в упор смотрели на него. На лицах всех до единого читалось любопытство, смешанное с опаской.

– Не каждый охотничий пес любит своего хозяина, Арминий, но он все равно выполняет его приказы, – выкрикнул один из воинов. – И тот пес, что укусит хозяина, не должен удивляться, когда нож перережет ему горло.

– Особенно если этот пес спит рядом с хозяином, – добавил другой.