Орлы на войне

Один знакомый центурион высоко отзывался о доблести германского командира, которую тот проявил во время трехлетней войны в Паннонии, которая, кстати, продолжалась до сих пор.

Германец усмехнулся, и тогда Тулл понял.

– Так ты и есть Арминий!

– Да. Тот самый. – Он наклонился и протянул руку.

– Луций Коминий Тулл. Можно просто Тулл.

Арминий большим пальцем указал на его шлем.

– Старший центурион?

– Да. А ты, как я вижу, префект ауксилариев. Должен ли я обращаться к тебе «господин префект»?

Германец вновь усмехнулся.

– В этом нет нужды. Мы ведь не на параде, не так ли?

Тулл моментально проникся к нему симпатией.

– К какому легиону вы приписаны?

– Я командую конной алой, приписанной к Семнадцатому легиону в Ара Убиорум.

Лагерь Ара Убиорум, где были расквартированы два легиона, находился более чем в пятидесяти милях к югу от Ветеры. Ара Убиорум также располагался на западном берегу Ренуса, однако Тулл знал, что германцы нередко предпочитают окольный путь, через восточный берег.

– Возвращаешься из отпуска?

– Да. Вместе со своими парнями. Начальник лагеря отпустил нас на десять дней. Велел нам встретиться с Семнадцатым здесь, до начала летнего похода в Германию.

Тулл кивнул. Разумно.

– Со мной хочет поговорить Вар.

Публий Квинтилий Вар был наместником Августа в Германии и имел под своим началом пять легионов. Готовясь к летней кампании, он вот уже некоторое время жил в лагере Восемнадцатого легиона. Тулл знал его лишь в лицо и несколько раз слышал, как Вар говорил, однако лично представлен наместнику не был.

– Ты знаешь Вара?

Арминий пожал плечами:

– Да, мы с ним на короткой ноге.

Тулл моментально ощутил укол зависти. Этот германец знаком с самим главнокомандующим, в то время как он, римский офицер, ветеран, отдавший армии более двадцати пяти лет, – нет. Неудивительно, что кавалерийская ала Арминия по численности равна его когорте. С другой стороны, Арминий – вождь своего племени, римский гражданин и, как всем известно, был пожалован во всадническое сословие. Последнее тоже задевало. Слегка.

– Когда освободишься у Вара, приходи во мне в казарму. Выпьем с тобой кувшинчик вина.

– Ловлю тебя на слове, – с улыбкой ответил германец. – До скорого.

Так вот он какой, этот Арминий, подумал Тулл, провожая херуска глазами. Крепкий орешек, но при этом, похоже, славный малый.

Глава 3

Публий Квинтилий Вар сидел за столом в кабинете легата Гая Нумония Валы, который занимал с момента своего приезда в Ветеру. Хотя красная туника на нем была самого высокого качества, сам он был невзрачного вида коротышкой с редеющими седыми локонами и небольшим брюшком. Несмотря на роскошную обстановку: тяжелую деревянную мебель, дорогие бюсты императора и причудливые канделябры, – кабинет этот давил на него, словно тюрьма.

– Мы закончили? – спросил Вар, отлично понимая, что нет. Ведь перед ним на столе еще высились груды свитков и табличек.

Его секретарь, Аристид, упитанный раб-грек, который помогал ему вот уже многие годы, театрально вздохнул.

– Нет, господин. Мы не просмотрели еще и половины документов.

Вар потер усталые глаза.

– Знай я, что буду всю жизнь перебирать бумажки, честное слово, я избрал бы другую карьеру, – проворчал он.

Стоявший за его левым плечом Аристид промолчал.

– Только не смотри на меня так, – сказал Вар, резко повернув голову.

– Как именно, господин? – Лицо Аристида было каменной маской.

– С недоверием, когда ты выгибаешь бровь.

Уголки рта Аристида слегка шевельнулись.

– Я не уверен, что понимаю тебя, господин.

– Лжец. Просто я тебя не поймал, – улыбнулся Вар. – Ты ведь прекрасно меня знаешь, Аристид.

По лицу раба промелькнуло что-то вроде самодовольства.

– После стольких лет, господин, было бы странно, если б я тебя не знал.

– В целом у меня нет причин быть недовольным, – признался Вар. – По возвращении из Сирии я только и делал, что жаловался на безделье. Когда Август пару лет назад предложил мне наместничество в Германии, я был вне себя от радости. Подумать только: я – наместник одной из самых главных провинций империи! Уж лучше это… – он указал на ворох документов, – нежели маяться бездельем и выслушивать вечные жалобы жены по поводу цен, которые заламывает портной за ее наряды.

– Да, господин, работа – твое единственное спасение.

– Ты прав, – согласился Вар. – Принеси-ка моего любимого старого галльского вина, и мы с тобой быстро справимся с остальными бумагами.

Несмотря на бодрые слова хозяина, Аристид отметил про себя, что тот просит принести вина, хотя время едва перевалило за полдень. Впрочем, свои мысли он, как водится, оставил при себе. Подозвав стоявшего у дверей раба, грек велел ему принести вина.