Орлы на войне

Слава богам, что те дали ему хотя бы эту короткую передышку. Тулл опустил меч и, позволив щиту соскользнуть на землю, подставил лицо дождю. К этому времени тот ослаб, превратившись в изморось, и было приятно ощущать на лице мелкие капли. Тулл глубоко вздохнул, закрыл глаза и досчитал до пяти. Затем до десяти. Безумие, но посреди этого кровавого побоища его клонило в сон. Стряхнув с себя предательскую сонливость, центурион открыл тяжелые веки.

– Ранены? – спросил он у солдат по обе стороны от себя.

Один был цел и невредим, у другого на левой щеке зияла рана. Впрочем, боевой дух остался при нем, а это главное. Постоянно поглядывая на деревья, Тулл зашагал вдоль своей центурии, подсчитывая потери. В целом могло быть и хуже, с облегчением подумал он. Всего пятеро мертвых и умирающих, плюс двое, которые последуют за ними в ближайшие часы. Еще шестеро с легкими ранениями. Нет, конечно, потери есть потери, однако атака берсерков могла кончиться полным уничтожением его центурии. На его счастье, Фенестела был жив. Весь в крови – чужой и своей от раны на шее, но все-таки жив. Тулл заключил его в медвежьи объятия.

– Я слышал, как ты уделал этих голых дикарей, – с улыбкой произнес Фенестела, когда они разжали объятия. Глаза его светились уважением к центуриону. – Такое не каждому по плечу.

– Я был уверен, что мне конец. Похоже, это помогло, – ответил Тулл, пожимая плечами. – Марс был милостив ко мне. Там еще была пара наших раненых парней. Так вот, они подрезали последнему варвару сухожилия. Если б не они, меня сейчас с тобой не было бы…

Внезапно у центуриона поплыло перед глазами, и он покачнулся.

– С тобой всё в порядке, Тулл? – спросил Фенестела, подхватывая его.

Тот распрямил спину, поморщился и стряхнул руку опциона.

– Да. Как всегда. Кстати, у тебя не найдется чего-нибудь попить? У меня внутри все пересохло.

Фенестела велел принести мех с вином.

Слегка взбодренный несколькими глотками неразведенного вина – судя по вкусу, с виноградников Кампании, – Тулл отправил гонца в другие центурии когорты с приказом быстро оказать помощь раненым и быть готовыми шагать дальше. Вернулся гонец с дурными известиями. Три центурии докладывали, что потеряли половину своей численности. Центурион четвертой погиб, а пятый не протянет и часа. Проклиная задержку, которая наверняка возникнет в связи с этим – тем более что Первая когорта впереди уже двинулась дальше, – Тулл приказал центуриям объединиться из трех в полноценные две, и как можно быстрее.

В течение некоторого времени после этого Фортуна, похоже, капризничала где-то еще, не мешая Марсу держать щит над Туллом и его солдатами. Гром стих, дождь превратился в мелкую изморось. Пару раз из-за туч даже выглянуло солнце. Через все небо перекинула свою дугу радуга. Ее красота была разительным контрастом следам кровавого побоища не земле. Откуда-то со стороны болота донеслось печальное курлыканье журавлей. Варваров – не считая тех, что следили за римлянами из-за насыпи, – не было. Под их взглядами солдаты Тулла перестроились и двинулись маршем.

Вскоре они догнали Первую когорту, тем более что та двигалась черепашьим шагом, а вскоре и вовсе остановилась. Варвары снова пошли в атаку. Из-за насыпи выскочили несколько сотен воинов, грозя сломить римлян одним своим количеством. Мучимый дурными предчувствиями, Тулл велел своим солдатам поспешить на помощь Первой когорте. Спустя какое-то время ценой жизни двух легионеров они пробились к арьергарду Первой.

Если Тулл считал, что сражаться рядом с другой когортой будет легче, он жестоко ошибся. Нет, возможно, так и было бы, не потеряй Первая так много младших офицеров и центурионов. А она их потеряла. С его места на правом фланге солдат, сразу за последней центурией Первой когорты, ему было отлично видно, как тают ее силы, словно снег, смываемый весенним паводком.

В римской армии было не принято смешивать силы двух когорт, однако исключительная ситуация требовала исключительных мер. Во время краткой передышки Тулл поставил вместо себя Фенестелу. Затем, ведя за собой половину своей центурии, прошел позади Первой когорты вперед, туда, где та была прорежена сильнее всего. Измотанные, с посеревшими лицами, легионеры встретили их с удивлением и благодарностью. Однако тотчас расправили плечи, что, собственно, Туллу и требовалось. Расставив своих солдат между солдатами Первой, он встал посередине шеренги шириной около восьми десятков легионеров. Когда на них налетела очередная орда варваров, они стояли незыблемой стеной и отбросили врага назад.