Орлы капитана Людова

— Второй концерт Чайковского? — переспросил удивленно.

— Да, в исполнении оркестра Московской филармонии. Объявлен несколько дней назад, но я запамятовал за всеми этими делами. И забыл попросить вахтенного радиста уточнить время передачи. — Командир разведчиков устало усмехнулся. —Я видите ли, большой любитель симфонической музыки и, если улучу нынче время…

— Есть, узнать, когда будет Второй концерт Чайковского, — сказал Бородин.

Глава восьмая ПОКАЗАНИЯ МИСТЕРА НОРТОНА

Когда Валентин Георгиевич получил радиограмму, уже кончался короткий осенний день. Лиловатые сумерки окутывали дома, снег подернулся серо-голубыми тенями.

— Адмирал приказал мне, пока не прибудет к вам прокурор, провести предварительное дознание в связи со смертью капитана, — сказал Людов командиру батареи. — Прошу указать помещение, где можно поговорить с людьми.

— А та каюта… — начал Молотков.

— Комната с телом капитана Элиота должна остаться в неприкосновенности до прибытия следственных работников.

— Что ж, пойдемте, — вздохнул Молотков. — Может быть, пообедаете сначала?

— Поем, если не возражаете, позже. Есть неотложные разговоры.

Они вошли в теплый коридор.

Краснофлотец с полуавтоматом стоял перед комнатой с телом Элиота.

Молотков толкнул дверь в начале коридора, пропустил Людова вперед.

— Расположился я было здесь сам, когда пустил американцев к себе… Да, видно, такая моя планида — кочевать с места на место…

Лейтенант взял с полочки над койкой зубную щетку, тюбик с пастой, бритвенный прибор. Снял с вешалки полотенце.

— Перейду на сегодня спать в экипаж. Располагайтесь за столом, товарищ политрук. Отдыхать можете на койке.

— Думаю, дознание будет недолгим, — сказал Людов. — Побеседую с иностранцами и освобожу помещение. Можете оставить все, как есть.

— Да нет, — вздохнул командир батареи, — освободите вы — подгребет прокурор, потом еще кто-нибудь из начальства. Я уж лучше прямо в кубрик… Вам нужны бумага и чернила? Вот они на столе.

— Спасибо, — сказал Людов. Окинул взглядом помещение канцелярии. Кроме койки, покрытой серым байковым одеялом, здесь стояли несгораемый шкаф, стол у проклеенного бумажными полосами окна.

Молотков закрывал окно хрустящей черной шторой затемнения.

— Если не ошибаюсь, эта комната точно такая, как та, где скончался капитан Элиот? — спросил Людов.

— Так точно, — откликнулся Молотков. — Все каюты здесь по одному стандарту.

— А ключ от нее у вас в кармане? Вас не затруднит оставить его в замке?

— Пожалуйста… — Молотков вынул ключ из кармана, вставил в дверной замок, взглянул, удивленно. — И вы тоже думаете запереться?

— Нет, пока запираться не намерен. Но это весьма удачно… Не пригласите ли сюда мистера Нортона?

— А мне присутствовать при разговоре?

— В вашем присутствии необходимости нет. Разговор, как понимаете, будет вестись по-английски. В случае необходимости как могу с вами связаться?

— Вот кнопочка звонка. Вызов дежурного по батарее. Он меня тотчас разыщет. На курорт пока ехать не собираюсь, — грустно пошутил лейтенант.

— Более курортное место, чем здешние края, найти трудно, — подхватил шутку Людов. Снял шинель и шапку, стряхнул капли растаявшего снега.

— Кстати, товарищ лейтенант, как могло получиться, что никто не слышал выстрела капитана Элиота?

— Получилось это очень просто, — сказал Молотков. — Когда ведем зенитный огонь, все на боевых постах. В доме, стреляй не стреляй, никто не услышит. Покончил-то он с собой, наверно, во время тревоги.

— А что, по-вашему, толкнуло его на самоубийство?

Молотков пожал плечами:

— Кто его знает.. Приняли мы их хорошо, гостеприимно, санитар руку ему осмотрел, положил в гипс. Правда, он что-то нервничал очень, негра к себе вызывал, кричал на него и на помощника. Естественно, расстраивался, что загубил транспорт. Но до такой степени расстроиться, чтобы пустить себе пулю в лоб… А вы что думаете, товарищ политрук?

— Об этом я сообщу вам несколько позже, — любезно сказал Людов. — Двое других где были во время тревоги?

— Очевидно, в убежище, в скалах. А когда заперся капитан, первый помощник пришел в кубрик, попросил там постелить койку.

Замолчал, ждал: не будет ли еще вопросов. После паузы сказал:

— Так я позову американца?

— Пожалуйста, пригласите.

Первый помощник капитана «Бьюти оф Чикаго» почти тотчас вошел в комнату, остановился у двери.

— Присаживайтесь, мистер Нортон, сэр…

Людов устало горбился над столом, но предупредительно встал, пододвинул стул.

Нортон сел, повернул к Людову внимательное лицо.

— Я доложил командующему о положении вещей, — сказал Людов. — Адмирал огорчен смертью капитана, выражает сочувствие.

Нортон молча склонил высокий, бледный лоб.

— Но координаты, сообщенные вами, неверны, — продолжал Людов.

— Неверны?! — вскрикнул американец.

— «Бьюти оф Чикаго» не могла потонуть в месте, сообщенном вам капитаном. В том квадрате Баренцева моря очень большие глубины и совсем нет рифов и скал. Предположить же, что судно потонуло от мины или от торпеды, тоже нельзя.