Орлиное гнездо

Михаил Колесников. Орлиное гнездо

Барханы и ковыльные степи, великие центральноазиатские пустыни, заснеженные скалистые хребты и тайга без конца и края — это и есть монгольская пограничная линия. В былые годы я знал названия всех застав в районе Халхин-Гола.

И вот, много десятилетий спустя, вновь вернулся сюда. Все те же высоты, лощины и пески, покрытые редким кустарником. Только забылись имена застав.

Когда поднялись на холм Хух-Ундурийн-Обо, из-за груды камней стремительно взмыл в синеву осеннего неба степной орел. Шагавший рядом со мной Дандар проводил его долгим взглядом и сказал задумчиво:

— Тогда здесь тоже было орлиное гнездо. Я очень даже хорошо запомнил. Повсюду палили из орудий и винтовок, а орел словно бы не хотел обращать на войну внимания: покружит, покружит над высотой и — снова в гнездо.

— Может быть, у него были дети?

— Возможно. Цирики его не трогали, и он к нам привык.

Он замолчал. А мне показалось, будто мы вернулись в далекую юность. Оба мы тогда были лейтенантами, только что окончившими военные училища, оба только что приехали на границу. Я учился в Ленинграде, Дандар — в Тамбове. В свое время мне пришлось жить в Тамбове, и я часто бывал в кавалерийском училище. Нашлись общие знакомые. О Советском Союзе Дандар вспоминал с восторгом, и каждый советский человек был ему другом и братом. Наше знакомство тогда, весной 1939 года, было мимолетным. Встретились на 7‑й заставе, куда Дандар приехал по каким-то делам, и разошлись. Дандар, конечно же, позабыл об этой короткой встрече, — да по-другому и не могло быть: подобных знакомств у него было великое множество. А в моей памяти имя Дандара засело накрепко. И вот почему: там же, на Хамар-Дабе, я узнал, что этот двадцатидвухлетний лейтенант — командир 17‑го кавалерийского полка! Вот это обстоятельство и поразило меня. Назревали крупные бои с японцами, и полк Дандара, занявший позиции чуть западнее высоты Номун-Хан-Бурд-Обо, должен был сдержать первый напор врага. Справится ли никогда не участвовавший в боях лейтенант с ответственнейшей задачей? Наши основные силы были на подходе, но продержится ли Дандар? Японцы бросили против него пехотные части, разведывательный отряд и моторизованную роту, баргутский кавалерийский полк и несколько эскадронов еще двух кавалерийских полков. Дандара поддерживали две советские роты.

События развивались стремительно. Японцы решили окружить полк Дандара и уничтожить его. Моторизованные отряды, авиация — все было приведено противником в действие.

О том, что произошло 28 мая 1939 года, я узнал от знакомого пограничника Самдана. Самдан тогда находился в подразделении, оборонявшемся в барханах южнее речки Хайластин-Гол.

Завязался ожесточенный бой. В этом бою прославился пулеметчик Олзвай. Тот самый Олзвай, о котором в Монголии сложена песня:

Сколько славных больших имен
По порядку ни называй,
Он иль рядом, или впереди,
Наш герой — богатырь Олзвай…

И все-таки японцам удалось полностью окружить 17‑й полк. Но лейтенант Дандар не растерялся. У монголов есть пословица: «Храбрый умирает только один раз, а трус — тысячу раз». Лейтенант, взвесив все «за» и «против», решил перейти в контратаку и выйти из окружения. В голове засела дерзкая мысль: окружить японцев! Такой замысел многим казался прямо-таки фантастичным. Но Дандар недаром прошел школу у советских конников. Он хорошо помнил эпизоды из истории гражданской войны, смелые операции Чапаева, Буденного. У него был пример и из истории монгольской революции, когда под Кяхтой слабо вооруженная, малочисленная армия прославленного Сухэ-Батора окружила и разбила десятитысячное войско китайских захватчиков.

«Все так и произошло, как задумал наш Дандар, — рассказывал мне Самдан. — У него своя тактика: приказал снайперам уничтожать в первую очередь вражеских офицеров. Сам взял снайперскую винтовку и показал, как это нужно делать. Дандар с первого выстрела убил подполковника, который руководил боем и корректировал артиллерийский огонь. В это время с фронта на японцев навалилась советская рота из полка знаменитого Ремизова и монгольский особый кавэскадрон, а полк Дандара обрушился на них с тыла. Так мы замкнули кольцо…»

Мы стоим на вершине Хух-Ундурийн-Обо, откуда советские и монгольские войска начали разгром японских агрессоров.