Орлята

Василек боязливо приблизился к первой пушке и заглянул в ствол. Через него виднелись тучки на небе. Перед носом была ручка на затворе, которой щелкал казак. Василек тоже нажал и щелкнул. Это ему понравилось. Он начал раскачивать затвор, который одновременно щелкал я о зубок на пушке.

Кто-то из казаков крикнул:

— Ты что там делаешь! А ну убирайся оттуда! Игрушку нашел!

Василек воровски оглянулся, отступил было немного, но потом снова подошел и начал ударять затвором о зубок, о тот самый, который раньше осматривал казак. Зубок был уже с трещиной. После третьего удара он хрустнул и упал на землю.

Замок уже больше не щелкал.

Василек испуганно забегал глазенками, отошел к другой пушке и, будто оправдываясь, пробормотал:

— Это чтобы не стреляли в батю. Я и эту побью. Я ее так заткну, что и пуля не вылезет!

Он зашел наперед. Казаки все еще прятались в тени, а за высоким щитком пушки Василька и совсем не было видно.

Василек нашел большой ком земли и начал забивать им ствол. От удара ком раздробился, и песок посыпался внутрь ствола. Он нашел еще больший ком, который бы наверняка закрыл всю дыру, но снова послышалась команда телефониста.

— Батарея, к бою! Красные наступают на переправу! Из-за реки загремела стрельба. На батарее снова поднялась суматоха.

Василек, чувствуя, что он напроказничал, теперь уже не показывался казакам на глаза, а обойдя пушки, забежал в кусты и оттуда высунул лишь голову. Рядом выглядывала голова Шарка.

— Скорее там возитесь, первое орудие! — крикнул командир, так как второе было уже заряжено и орудийный начальник в знак его готовности поднял вверх руку.

С первым же орудием что-то случилось. Казак никак не мог закрыть затвор.

— Зубок кто-то сбил, пан сотник! — наконец выкрикнул он испуганно.

Из кустов снова послышался нетерпеливый голос телефониста:

— Скорее стреляйте, красные уже подходят к переправе!

Тогда сотник сердито скомандовал:

— Второе орудие, огонь!

Орудийный начальник взмахнул рукой, усатый казак дернул за шнур, блеснуло красное пламя, загудела земля, и что-то гулко прожужжало в разные стороны. Когда развеялся дым, Василек увидел, что от второй пушки осталась лишь половина, всю переднюю часть до самого щита разорвало и куски разбросало неизвестно куда.

— Без носа пушка осталась, — весело сказал Василек. Сотник со злости даже побледнел, затопал ногами, с кулаками бросился к казакам.

— Кто это натворил?

Казак вытаращил глаза. Он сам не понимал, что случилось.

— Может быть, тот мальчуган? — оглянулся он вокруг. — И смазку съели.

— Только враг мог такое сделать! Где этот проклятый мальчишка?

Василек, услышав, что говорят о нем, тихонько выбрался из кустов, влез в ботву картофеля и пополз на животе дальше в огород. Шарко радостно лизнул его в нос и, довольный, быстро побежал впереди.

— А я сказал, что испорчу им все, чтобы не стреляли в батю, — говорил Василек, обращаясь к Шарку. — Ты только масло съел, а я аж две пушки побил.

За огородом стояла другая скирда соломы. Василек с Шарком, уверенные, что убежали далеко, присели передохнуть под лестницей, приставленной к скирде. С того берега реки послышалась стрельба.

Василек выскочил на старое пепелище и вытянул шею, но ничего не мог увидеть за деревьями.

— Вот если бы такие стеклышки были, как у того командира, — проговорил он, обращаясь к Шарку, — даже за село увидел бы.

Шарко сочувственно завилял хвостом, отбежал на кучу пепла и поднял лапу. Василек погрозил ему, чтобы он не вылезал, и вдруг увидел на земле обломки оконного стекла. Решив, что такое стекло может заменить бинокль, Василек взял одно стеклышко, вытер о штанишки, посмотрел в него, но и теперь деревья заслоняли реку. Он оглянулся, заметил лестницу и полез на скирду. Шарко запрыгал у лестницы.

Со скирды было видно далеко в обе стороны речку, за нею село, против села через речку тянулся мост. Возле моста сновали какие-то люди, и там вспыхивали дымки, а над всем стояла пыль. Около хутора после каждого удара земля взлетала вверх, и долго на том месте тучей висела густая пыль. Василек приложил к глазу кусок стекла. Солнце светило прямо в глаза, и стекло остро блеснуло в его руках.

За рекой снова ухнуло раз и другой, но снаряды понеслись уже не за хутор, а прямо на скирду соломы. Красные, видимо, думали, что блеснул на солнце бинокль у петлюровского наблюдателя.

Снаряд сначала свистел, потом начал реветь. От страха стекло выпало у Василька из рук и снова ярко блеснуло на солнце. Его самого будто ударило в грудь упругим ветром, и он упал на спину.

Снаряды перелетели через солому и разорвались возле черешни, где стояли лошади. Там поднялся крик, а Шарко сердито залаял. Василек со стеклом в руках встал на ноги и снова склонился со скирды, чтобы посмотреть, почему лает Шарко.

Шарко лаял в сторону огорода. По картофелю напрямик к лошадям бежал взволнованный командир с биноклем. Он быстро взглянул на собаку, потом на солому и увидел на ней Василька со стеклом в руках.