— Вот, дядя Коля, наша смета. Несколько школ можно восстановить после пожара. Смотри.
Оба склоняются над сметой. Председатель горсовета записывает что-то в свой блокнот.
— Ладно, сделаем, что можно.
Он складывает бумаги, запирает ящики письменного стола.
Они выходят из горсовета, направляются к площади. На угловом доме прибита дощечка со свежевыведенной надписью: «Площадь имени Александра Чекалина».
Они идут мимо трофейной пушки, не сговариваясь сворачивают в скверик и садятся на скамью перед могильным холмом.
В углу сквера пышно зазеленевший ясень… тот самый… Только один оголенный сук уныло чернеет среди распустившейся листвы.
Музалевская смотрит в ту сторону, и, перехватив ее взгляд, председатель горсовета говорит:
— Надломился ли он тогда, кто его знает, только, видишь, засох. Спилить надо. Завтра же велю… Вот как сейчас помню, стояли мы с ним в карауле у землянки, — вспоминает Николай Семенович, — а он мне и говорит: «Как побьем немца, я пойду учиться. Инженером-строителем хочу быть. Восстанавливать хозяйство после войны — это наша забота, нашего поколения…» Да… не пришлось ему…
Музалевская встает, обходит вокруг могилы, вырывает несколько сорняков и в который раз перечитывает давно знакомую надпись: