Орки: Отступая от края. Часть 2

Я со своей свитой уже давно сидел в своем доме, прислушиваясь к звукам барабанов в отдалении. Время от времени прибегали закутанные с ног до головы в плащи десятки и сдавали хмурому Углуку свое оружие. Точнее складывали их в месте, что им указал сидящий на скамье Старший.

Сдавший оружие десятник получал от него бирку и с поклоном подносил мне связку колец своего десятка. Приняв ее и кивнув орку, я передавал ее Хромому и отпускал пришедших. Со мной скучали Хрууз, мрачные Тзя, Ая и Таур. У дверей затихли как мыши оба посыльных.

Еще через пару часов за нами прибежал один из гонцов Урты. Выйдя во двор, я осмотрел выстроившиеся у ворот два десятка подростков, принимающие на себя охрану нашего лагеря. С ними оставались Углук и Хрууз с десятком старых или увеченных орков. Хромой остался, закрывшись в складе с собранным оружием. Забрав у него связки колец вышел из к воротам, кивнув Старшим, вышел из лагеря.

Еще час мы быстрой рысью бежали через темный лес, впереди в кустах мелькал белый лоскут на плаще Болотника.

В сгущающихся сумерках лес затихал, засыпая. Дневные жители успокаивались, ночные еще не проснулись, и лес был непривычно тихим. Только легкий топот наших ног и изредка крики или щебетание вспугнутых нами жителей леса. Издалека раздавались пока еще плохо слышные звуки барабанов. У меня за спиной возбужденно зашипели и оживились.

Выбежав на прогалину, я поднял голову. В темном небе, высоко несло быстрым ветром рваные облака, временами закрывающие яркий круг полной луны. По лесу переползали тени от них, необъяснимая радость наполнила меня от ожидания предстоящего и ощущения полноты жизни. И не сумев совладать с этим чувствами, я задрав голову к луне, завыл, широко раскинув руки, желая схватить в свои объятья весь этот такой прекрасный мир, сжать его и не выпускать. Мой вой подхватили высокими голосами самки за спиной и остолбеневший в шагах пяти впереди Болотник. Еще через мгновение нам дружно ответили сотни яростно-радостных глоток вдалеке. Звук все ширился, приближался и залил собой притихший в ужасе ночной лес. В такт этому вою, как по команде еще громче ударили барабаны, и мы помчались.

Я бежал, перепрыгивая через стволы поваленных деревьев, прыгая через ямы, пробивая собой заросли и кусты на пути. Рядом со мной бежали радостно визжащие самки, и подвывающий от восторга Болотник. Вот так мы бежали и бежали под приближающийся бой барабанов.

Впереди, между стволов деревьев замерцало зарево костров, и мы вывалились на широкую поляну, расчищенную от подлеска и примыкающею полукругом к крутому скату каменистого холма, заросшего поверху редким лесом и густым подлеском.

На поляне, по широкой дуге у оставшихся зарослей, темными кучами, рядами, сидели сотни орков. В нашу сторону блеснули отблесками горевших посередине поляны полосы костров сотни пар глаз. Тихий гул прошел по рядам и затих. Все звуки перебили и заглушили звуки нескольких барабанов, расположившихся с двух сторон у каменной стены холма. Между ними стояли три вкопанных столба в три роста каждый, покрытые грубой резьбой и покрашенные известью в белый цвет. Каждая группа барабанов состояла из огромного, полого ствола дерева, одного широкого барабана, обтянутого кожей и одного узкого и высокого. У барабанов неистовствовали команды выкрашенных белой краской орков, с закрытыми грубыми масками лицами. По паре на каждом стволе, судя по росту подростки, колотили палками, выбивая глухой ритм, на больших махали колотушками крупные голые орки и на паре высоких выбивали руками звонкую дробь замысловатого ритма еще два смутно знакомых силуэта.

На утоптанной площадке перед столбами, за стеной горящих костров, в кровавых отблесках мерцающего света, кружилась шаманка. Увешанная невероятным количеством браслетов, одетая в расшитую цветными шнурами набедренную повязку длиною ниже колен, ее голая грудь скрывалась под грудой ожерелий и бус из разных костей, цветных ягод и камней, металла и дерева. Заплетенные косицами, вымытые белые волосы были переплетены бусами и свисали до пояса, одного из трофейных поясов, снятых, как я помнил с одного из Охотников. На нем висели два ножа, трофейный и каменный. С украшенной зубами зверей налобной повязки свисали длинные бусы из мелких косточек. Держа в руке длинный, покрытый резьбой посох, она кружилась в танце, повинуясь рваному ритму барабанов.

Все это я увидел, окинув взглядом поляну, вбежав на нее в сопровождении трех самок. Мгновенно увидевшая меня шаманка выпрямилась во весь неожиданно немаленький рост и, ткнув в мою сторону посохом, в образовавшейся вслед за замолчавшими барабанами тишине, прорычала.

— Ваш Вождь, орки.

Вскочившие на ноги сотни орков протяжно проревели боевой клич и, дружно, синхронно топая в утоптанную землю, выкрикивая на выдохе его же, проводили меня со свитой до площадки из наваленный бревен посередине дуги.

Забравшись на помост, мы уселись на шкуру каменного барана и замерли. Шаманка подняла посох, мгновенно оборвав любое движение на поляне.