Орки

Очнувшись, она попыталась поднять голову и зашипела от боли. Проведя по лбу, нашла огромную шишку и едва не потеряла сознание от боли. Дождавшись, когда круги в глазах хоть немного утихнут, уже медленней огляделась. Она лежала на сухих листьях, на песчаном полу короткой и низкой пещерки. Ее вход закрывали густые кусты, не пускающие в нее свет, оставляя ее в полумраке. Осмотревшись, она едва не закричала и попыталась ползти, разглядев две пары мерцающих глаз. Приглядевшись, она выдохнула и закрыла глаза. У стены, тесно прижавшись, сидели оба мохнатых щенка, не спускавшие с нее глаз.

Открыв глаза, она посмотрела на них и с трудом проговорила.

- Наши, всё, - и наконец, в полной мере ощутив то, что она сказала, тихо и горько заплакала, закрыв лицо ладонями и уткнувшись ими в свои расцарапанные колени.

В тиши пещерки они просидели так до вечера. Измотанная Ирука успела заснуть, и снова проснуться. Бездумно уставившись пустыми глазами в стену, она неподвижно сидела, не шевелясь и тяжело дыша.

Из этого состояния ее вывело движение со стороны ее вынужденных соседей. Щенки, разом повернув головы, прислушались и очень тихо поползли ко входу.

Не поворачивая головы, одним глазами она наблюдала за их плавными движениями, тускло удивившись, как тихо они могут передвигаться. Оба щенка плавно проплыли мимо нее ко входу и замерли, усиленно принюхиваясь. Над головами поднялись острые уши, сейчас подергиваясь, они усиленно ловили все звуки леса, разворачиваясь на медленно поворачиваемых головах.

Щенки замерли и, дружно оскалившись, также медленно и тихо поползли обратно. Легкое беспокойство, до этого слегка холодившее сознание девочки, сейчас гулко ухнуло в состояние тревоги и опасности после четкого, парного сигнала - тревога, враги.

Вздрогнув, она покосилась на щенков и подобрала ноги, сев поудобнее. Вечерний лес, наполненный звуками жизни, готовившихся ко сну птиц и животных, спешащих успеть сделать свои важные дела, сейчас отошел на второй план, и сознание вычленяло из него звуки, чужие для него.

Вот испуганно вскрикнула сойка, громко взлетев и с криком удалившись. Мимо их норы проскакал и замер заяц, встав и пошевелив ушами, покосился в их сторону, после чего, еще раз прислушавшись, быстро пробежал по шелестящей опалой листве прочь.

Со склона оврага, громко осыпался пласт сухой глины и гулко отозвалась земля от падении чего-то тяжелого.

Ирука почувствовала, как к ней приникли щенки, и затаила дыхание. На месте падения кто-то зашевелился и тихо проскрипел. Оба щенка вздрогнули и, тихо-тихо пища, поползли на выход. Она попыталась их остановить, но мягко отстраняясь и ловко выкручиваясь из ее рук, они нырнули в кусты на входе в нору и зашуршали опавшей листвой на дне оврага.

Тихо выругалась словами мальчишек, что те говорили, когда их не слышали взрослые, и взрослые, когда думали, что их не слышат дети. Их смысл был ей не очень ясен, но это действительно помогло. Подобрав лежащий у стены камень, она продралась через кусты и вывалилась в овраг. У дальнего края лежала куча спутанных прядей обычного орочьего плаща, и у нее лежали щенки. Подняв в трясущейся руке камень, она, преодолевая страх, пошла к ней. Из этой кучи мусора, как она теперь поняла, залитого кровью, ей навстречу поднялась голова.

Унаа, глядя на нее гаснущими глазами, разлепила ссохшиеся от крови губы и оскалилась.

- Жива. Хорошо.

Ирука, упала на колени и беспомощно повела руками поверх плаща. Он был почти полностью залит кровью, самка с трудом, хрипло дышала, при каждом ее вздохе внутри нее что-то клокотало и булькало. Из-под прядей плаща, сочилась кровь, все больше напитывая сухие листья дна оврага.

Унаа повернула голову, открыв страшную, рваную борозду на другой стороне лица. Через разорванную щеку были видны острые зубы, сейчас черные от крови.

- Они твои, - криво указала она на лежащих рядом щенков, и Ирука только сейчас заметила, что они делают. Лежа рядом с матерью, они жадно сосали ее, тихо ворча и дергая ушками.

- Еда. Тебе вот, - самка непослушными руками откинула полу плаща и потянула себя за пояс, - возьми.

Ирука замотала головой, отказываясь, наткнулась на строгий, тусклый взгляд Унаа и потянулась к поясу. Бесконечно долго, как ей показалось, они обе неуклюже возились, пытаясь снять пояс и наконец обе выдохнули, когда он оказался в руках у девочки.

Лежавшая без движений самка с трудом открыла глаза и, глядя ими сквозь лицо склонившейся девочки, прошептала.

- Уходите, - осторожно провела рукой по ее лицу и добавила. - Сайтоо (Темный), помоги ей. Я иду.

Уронив руку, уложила голову удобнее и, длинно выдохнув, погасла глазами.

Ирука, прижав к груди пояс, тихо заплакала, гладя черную когтистую лапу, что могла быть такой надежной и заботливой.