Июнь, 1999
Мой дорогой Чарли,
Я знаю, ты обвинишь меня в трусости из-за того, что я не сказала тебе этого лично, и особенно – из-за того, что не сказала тебе этого лично многие месяцы назад, ну да что уж теперь, скажу тебе об этом сейчас. В общем, вот. Я лежу в больничной палате и держу на руках свою красавицу дочь и должна сообщить тебе, что она и твоя дочь тоже. Я не планировала ничего такого, но у меня сейчас на руках НАША с тобой красавица дочь. Откуда я это знаю? Да ты сам поймешь, когда увидишь ее. Я-то знала об этом еще до ее рождения, в основном из-за сроков. Мне хотелось бы написать, что нам просто не повезло (ведь это же надо, всего один раз – и нá тебе!), но, честно говоря, Чарли, она такая красивая, что ты сразу поймешь: это никакое не невезение, а большая удача, и простишь себя за то, что мы сделали, точно так же, как и я простила себя. Джеймс знает и готов растить ее как свою. Он говорит, что уже сейчас любит ее как родную. Она пускай считает его отцом, по крайней мере, первое время. Я надеюсь, ты согласишься с тем, что мы не можем поступить иначе. Он предлагал не говорить тебе правды (так что можешь представить себе, в каком он теперь состоянии), но я так не могу, мне важно было рассказать тебе. Как ты поступишь с Чарлин? Ты ведь женат совсем недавно, не думаю, что стоит подвергать риску ваши отношения. Возможно, ты согласишься стать просто любимым дядюшкой Чарли? А может, больше не захочешь со мной разговаривать. Так или иначе, еще я хотела сообщить тебе, что назвала ее Холли. Ты знаешь стихотворение Эмилии Бронте “Любовь и дружба”?
Это только начало, там есть продолжение. В общем, я хотела бы, чтобы девочка стала ознаменованием нашей долгой и крепкой (я надеюсь) дружбы. Возможно, дитя, рожденное не от любви, а от дружбы (пусть даже в очень страстный момент этой дружбы), будет наделено особыми талантами. Мне хотелось бы в это верить. Как ты понимаешь, Джеймс не сразу сможет принять то, что произошло между мной и тобой. Но как только ураган стихнет, приезжай и познакомься со своей дочкой.