Орхидея съела их всех

Олли оборачивается и видит, что Фрэнк и Дэвид тоже ушли. Во всем зале нет ни одного человека, который поймал бы его взгляд, все усердно отводят глаза. Но ведь он всего лишь… Ведь кто-то же должен был… Он представляет себе, как вечером расскажет все Клем, и гадает, что она ответит, однако потом вдруг понимает, что не станет ничего рассказывать Клем и вообще никогда и никому не станет рассказывать.

Какая красивая молодая пара. Как из рекламы джинсов, которую показывают по Четвертому каналу после девяти вечера или круглый день – по “MTV”. Вот только подойдет ли им эта деревня? Конечно же, нет, это ясно как день, просто смешно. Но Брионии-то что с этим делать? Чем она вообще может тут помочь? Конечно, ей хочется продать дом и получить комиссию за продажу – эта самая комиссия ей даже, можно сказать, жизненно необходима. Но ей совсем не хочется обещать дом людям, у которых еще явно не оформлен жилищный кредит и которые наверняка окажутся слабым звеном в цепочке, где теперь, вероятно, окажутся ЛЮДИ ИЗ МАРГИТА и как минимум один дом на колесах, припаркованный в кемпинге на Белых скалах.

12:15. Бриония выпила за сегодняшнее утро три эспрессо и съела два с половиной круассана из “Огорода” – симпатичного органического магазинчика, который на днях открылся по соседству с ее офисом. В машине у нее – остатки латте, во рту – остатки мятного леденца, и в 12:30 она должна встретиться в “Черном Дугласе” со своим партнером по бизнесу Эмми. С ней они не общались толком уже несколько дней, хотя их офисы расположены совсем рядом, и вообще-то надо было бы послать ей смс, предупредить, что опаздывает, но, может, эти двое поторопятся и осознают, что деревня под завязку набита читателями “Дейли Мейл” возраста семьдесят плюс и они вряд ли почувствуют себя там как рыба в воде, и тогда она, возможно, еще…

– Ух ты, малыш, смотри: настоящая “АГА”[49]!

Тьфу ты Господи. Бриония достает телефон.

По цене этого четырехкомнатного особняка в Уорте с лужайкой и фруктовым садом красивая пара могла бы купить себе дом с пятнадцатью спальнями и целым китайским ресторанчиком на первом этаже, если бы догадалась поискать в Маргите, Рэмсгейте или Херн-бэе. Но постойте-ка. Бриония вдруг понимает, что женская половина пары одета в настоящий “Барбур” – причем совсем не в ту модель, которая продается в “Дороти Перкинс”. Это в корне меняет дело. Она отправляет смс Эмми. Бриония познакомилась с Эмми лет десять назад, когда они с Джеймсом подумывали о том, чтобы выставить на продажу свой дом и перебраться подальше от городской суматохи, тогда Джеймс смог бы написать книгу – другую, не ту, что пишет сейчас. А может, это была та же самая книга. Во всяком случае, они решили переехать еще до того, как ему предложили вести колонку “Натуральный папа”, и до того, как женщины на улице начали бросать на него ТАКИЕ взгляды и иногда даже слать ему письма о том, как он безупречен, предлагая спасти его от Брионии. Несколько раз они просили Джеймса прислать им фотографии своих бицепсов. Ха-ха, бицепсов! У Джеймса нет бицепсов. По крайней мере, таких, которые стоило бы фотографировать. То ли дело Олли. Возможно, Джеймсу следовало бы посылать женщинам фотографии бицепсов Олли. Или Олли следовало бы просто самому посылать… Ладно. Видимо, последний эспрессо был уже лишним. И еще этот сон прошлой ночью…

Когда Бриония добирается наконец до “Черного Дугласа”, на часах уже начало второго. Учитывая то, что сегодня пятница, и то, сколько треволнений им пришлось пережить с понедельника по четверг (оценка персонала, сломанный ксерокс), они заказывают бутылку “сансера” – отпраздновать конец недели. Но и после двух бокалов Бриония выглядит все такой же насупленной и немного как бы…

– Господи, подруга, что с тобой? Такой усталый вид.

Бриония делает глоток вина.

– Семейные проблемы.

– Да что ты? Неужели с милашкой Джеймсом?

– Ну…

– Но ведь вы рождены друг для друга. Я к тому, что…