Оркестр

Конец патетического отрывка. В зале раздаются редкие аплодисменты.

Мадам Ортанс, сияя от радости, встает и сдержанно кланяется. Жестом руки она приказывает поклониться и всему оркестру. Затем идет собирать ноты.

Мадам Ортанс. Вы слышали, как нам аплодировали? Так что же, «Кокарды и кукареку» в аранжировке Бенуассо — это, по-вашему, треньканье? Какой эффект, дети мои, какой эффект! Вы видели? Этот отрывок берет за душу! Француз чувствует, что это написано для него! (В сторону Сюзанны Делисиас.) Нужно иметь рыбью кровь и не любить свою родину, чтобы не чувствовать пафоса этой музыки!

Сюзанна Делисиас. Отвечаю вам полным презрением!

Мадам Ортанс. Патриотизм у меня в крови! Во время войны, при полной безработице, я отказалась от контракта на целый сезон в Виши! А я знаю кое-кого, в ком совесть молчала, кто даже играл для оккупантов!

Сюзанна Делисиас. Ваши инсинуации разбиваются о каменную стену! Это верно, что в сороковом году я играла в Париже в пивной, но весь оркестр был как бы в Сопротивлении. Мы дали друг другу слово играть фальшиво, если в зале будут немцы. Для этого нужно было иметь мужество! Мы жили как под дамокловым мечом — ведь немцы разбираются в музыке.

Мадам Органе (хохочет). Насколько я вас знаю, играть фальшиво вы можете без труда!

Сюзанна Делисиас(выпрямляется). О! Это слишком! Раз уж дело дошло до моего мастерства, раз меня здесь не ценят — я удаляюсь! (Встает и спускается с эстрады.)

Пианист догоняет ее у самого выхода.

Патриция(Памеле). Это она напрасно! Сама она, может быть, и не играла в Виши, но на радио работала.

Пианист(внизу, Сюзанне, стараясь ее удержать). Эта ссора нелепа, как вообще любая ссора. Разве речь о вашем таланте? Сюзанна!

Сюзанна(горько хохочет). Мой талант! Я смеюсь над ним! Вполне возможно, что и у меня его тоже никогда не было. Я-то думала, что отдаю всю душу музыке! Как все смешно! Вы не находите, что смешно? Значит, ничего я не дала ни искусству, ни Франции, ни вам.

Пианист(все происходящее ему очень неприятно). Разумеется, нет! То есть, разумеется, да! Умоляю вас, Сюзанна, не надо скандала!

Сюзанна Делисиас. Я выше скандалов! Леон, сколько я страдала! О меблированные комнаты! (Кричит как безумная.) Меблированные!

Пианист(жалко бормочет). Успокойтесь, Сюзанна, успокойтесь. Гостиница не бывает без мебели. Во всяком случае, в Европе… И, кроме того, во время путешествий…

Сюзанна Делисиас(нервно смеется). О каких путешествиях вы говорите! Разве мы куда-нибудь с вами ездили? Только пешком, на другой конец города! «Путешественники». Даже без чемоданов! Довольно мучений! А взгляд хозяина, когда мы спрашивали номер… Он мысленно был на вашем месте…

Пианист. Сюзанна, что вы придумываете, он порядочный человек, женатый…

Сюзанна Делисиас(горько смеясь). Все вы порядочные и женатые… Мы любили друг друга, Леон, глядя на часовые стрелки, чтобы ваша дорогая и несчастная больная жена не забила тревогу из-за ваших постоянных опозданий… А я, я — разве я не более несчастна и обездолена, чем она?

Пианист(бормоча). Сюзанна, это разные вещи…

Сюзанна Делисиас(продолжает, не обращая на него внимания). Мы путешествовали без чемоданов, но зато часы никогда не забывали! Каждый клал свои на столик у кровати. Любящие слушают, как бьются в унисон их сердца, а мы слушали, как тикают часы. Вдруг отстают… Ах! Эти часы, эти часы, ненавижу! (Снимает с руки часы и топчет их ногами.) Я их бросаю оземь! Я их топчу ногами! Дайте мне ваши! (Пробует сорвать у него с руки часы.)

Пианист(закрывает рукой свои часы, поднимает с земли часы Сюзанны). Любовь моя… Нас все видят!.. К счастью, стекло цело… Вы слишком принимаете все близко к сердцу, Сюзанна. В наше время все живут по часам. Современный человек не сводит глаз с циферблата!

Сюзанна Делисиас. Ха! Знаю я эту современную жизнь! Ха! Я была свободной женщиной, как говорится, без предрассудков. Какие цепи висят на современной женщине! Какие гири! И самые тяжелые — от часов. Я была свободной женщиной, сгибавшейся под тяжестью цепей часовых гирь! Разве это не забавно?