Орион Реликвий

Я впервые находился в медицинском пункте этого «замечательного» заведения. Белые полы, жесткие кровати с пружинными матрасами, огромный стол, на котором, видимо, лекарь что-то делает, и большой… нет! Нихрена! Огромный, по всем меркам — стеклянный шкаф, где было просто уйму всяких банок, склянок и лекарств. Вот именно за этот стол меня и посадили. Напротив, в главенствующей «стороне» сел лекарь, а завуч замер рядом с ним.

— У нас вот что получается, — забормотал толстяк. — Я полагаю, он тебя шел отравить.

— Не думаю, — тут же запротестовал лекарь. — Какой в этом смысл?

— Хм… — Александр Ковтунков нахмурился. — Так факты говорят сами за себя. Шел вслед за Бобровым, с чаем в руках, а в другой руке след от травы из мешочка. Сам мешочек в кармане, уж не себе же заваривал.

— Я думаю, он искал свободный стол, — тут же начал спорить лекарь зачем-то. — Мешочек, скорее всего, что-то из личных запасов. Может, повеселиться хотел?

— Так понятно. Бобров. Подожди здесь пока. Никуда не уходи.

Завуч с лекарем отошли в соседнюю комнату, прикрыли за собой дверь и продолжили разговор вдвоем. Думаю, предполагалась, что я ничего не буду слышать. Только вот толи стены оказались слишком тонкими, толи мой слух слегка обострился… я так и не понял, зато я довольно отчетливо слышал всё о чем они разговаривали.

— То есть ты утверждаешь, что Смит сам себя убил к чертовой матери, да? — Строго произнес Ковтунков. — Нет, не похоже.

— А как по мне, очень похоже! Ну или Бобров решил действовать на упреждение, не дожидаясь мести от Смита.

— Хм… — завуч видимо задумался. — Нет. Смит явно хотел отравить Боброва. Я слишком давно работаю с людьми и… я просто уверен в этом.

— Да? — Не скрывая своего скептицизма, ответил лекарь. — Ну пусть будет по вашему. Но я бы…

— Что? Ты бы! — Голос завуча стал раздраженным.

— Не спускал бы глаз с этого Боброва. Слишком уж он мутный. Может быть проверить его комнату? Вдруг там найдется яд… тот самый?

Завуч тяжело вздохнул и выждав несколько секунд, ответил.

— Я подумаю, что делать дальше. И поставлю этот момент на рассмотрение комиссии. И уже они, после подтверждения отравления решат, что делать и какие допросы устраивать. Сам понимаешь, у нас по итогу труп аристократа, без признаков насильственной смерти. И то, что его отравили… нельзя исключать.

Глаза лекаря аж загорелись.

* * *

— Дура! — лекарь швырнул в сидящую на кушетке девушку в «особой» палате, небольшой книжкой. — Ты хоть понимаешь, во что это выльется?

Одержимая сестра Всеволода Владимировича, поймала на лету книженцию, распахнула ее и прочитала:

— Суспензия для тех, кто часто срывается на близких, это…

— А ну, не дерзи, — он появился рядом, тяжело дыша. — Ты какого черта ему доверила отравить Боброва?

— Спасти тебя хотела, бра-тик, — улыбнулась она, сощурившись. — У тебя же ручки того, кривые. Да и не ручки вовсе, а лапки, тебе студентиков давить нельзя, только так, трогать там, сям.

Всеволод Владимирович начал закипать по новой.

— Ну а то, что этот самый Смит оказался криворуким идиотом, тут, увы, таких подбирать, только на картах гадать. Помер и помер. Считай, естественный отбор в мире студентов. А по итогу, — она улыбнулась еще шире. — Не вышло же ничего, да? Бобров жив?

— Живее всех живых, — злобно пробормотал лекарь. — Скалится, падла. Издевается…

— Так и придушил бы его… а где Смит-то там умер?

— В столовой, куда и поперся, идиот. Нет бы придумать что-то изощреннее, да и на глаза всем не попасться. Тогда… — он начал яростно растирать лицо руками. — Был бы толк. И комиссию бы не собирали.

— Ух ты! — восхищенно пробормотала Марго. — Целую комиссию из-за мальчика с шикарной попкой?

Лекарь даже узнавать не решился, откуда и что она знает о теле студента. Лишь разочарованно пнул кровать, на которой сидела его сестра, и вышел из палаты, бормоча себе под нос, что даже на одержимых демонами нельзя положиться.

После этого он нащупал в своем кармане небольшой сверток с тем же самым ядом, от которого умер Смит и подумал про себя:

«Всё самому… если хочешь хорошо — делай сам… Придется этот яд аккуратненько подбросить».

* * *

Дневной разговор, точнее, обеденный разговор с Варварой, закончился успехом. Она хоть и подозревала, что я сугубо хочу попользоваться ею… точнее, воспользоваться ее силой, чтобы добыть нужное, но все же согласилась.

Учитывая двух убийц, которых я знал, охота становилась все тяжелее и тяжелее для нее. Она еще обмолвилась, что убийц здесь побольше, чем только два, но я уже слышал ее краем уха.

В общем, поздним вечером, когда псих-шизик Мефодий захрапел, я аккуратненько сполз со своего матраса. Оглянулся, чтобы посмотреть на эту серую массу, на которой я спал и чуть было не сплюнул.

Привыкая жить в этом мире, я… стал более нежным. Хотелось уже не просто землю под спиной, как говорится, а чтобы на ней была травушка. Так что надо бы раздобыть подушку и одеяло с простыней. А то сплю как в казарме.

На этих добрых мыслях еще раз посмотрел на психа, пожелал ему мысленно сладких снов и дернул защелку на окне.