Орион и завоеватель (Орион - 4)

Как и утверждал Кету, афиняне стояли на левом фланге, их ряды были как раз напротив нашего правого. По давней традиции, правый фланг войска всегда был сильнее, и у противника правое крыло занимали фиванцы со своим непобедимым Священным отрядом. Середину линии врага заполняли войска Коринфа и прочих городов, враждебных Филиппу. Демосфен, должно быть, уговорил полководцев: афиняне выбрали позицию так, чтобы почти наверняка оказаться против самого Филиппа. Или, быть может, они надеялись, что фиванцы, возглавляемые своим Священным отрядом, сомнут наш слабый фланг, а потом раздавят и все войско.

В противостоявшем нам войске не было конницы, однако линия бойцов занимала всю равнину - от крутого откоса холма, на котором высился Акрополь Херонеи, до болотистых земель возле реки. Итак, македонская конница не могла обойти их с флангов, один из которых упирался в увенчанный храмом Акрополь, другой - в болотистую равнину. Нам оставалось идти напролом.

Со спины Грома, нервно прядавшего ушами и фыркавшего, с левого края линии македонцев я видел лишь пелтастов. За ними лицом к нам стояли фиванцы - фалангой глубиной в двенадцать рядов. Священный отряд располагался справа, на краю пыльной равнины, полированные панцири воинов сверкали огнем под утренним солнцем, а копья торчали, словно бы смертоносный лес вырос над пыльной равниной.

Тяжелой конницей командовал Александр, восседавший на черном Буцефале впереди меня. Слева у реки держались наши легковооруженные всадники. Ожидая зова трубы, я вспомнил короткую речь Филиппа: царь обратился к своему войску менее часа назад, прежде чем начать последний совет с полководцами перед битвой. Со спины своего коня Филипп оглядел обе армии здоровым глазом.

- Ну, посмотрим, умеют ли воевать эти болтуны, - пошутил Антигон.

- Не рассчитывай на слабость врага, - проговорил Филипп. - Они набрали изрядное количество наемников.

- Конечно, - согласился Антипатр. - Но афинские гоплиты - в основном простые горожане, а не профессиональные воины.

- Эти горожане побеждали даже персов, - отозвался Парменион, обозревая афинские фаланги.

- Это было давным-давно, мой друг, - покачал головой Филипп. - Нынешние поколения не чета прежним.

- Да, это не воины, одни болтуны, - отвечал Антигон.

- Ну ладно, - проговорил Парменион, указывая на другой конец строя. Фиванцев на бранном поле новичками не назовешь; их Священный отряд набран не из горожан. Они мастера своего дела.

- Потому-то я и выставил против них моих всадников, - отвечал Филипп.

Александр, с непокрытой головой стоявший возле отца, чуточку подтянулся. Он еще ни разу не командовал всем конным войском. Отец оказал ему на этот раз огромное доверие.

- Так что ты будешь делать? - спросил Филипп.

- Ожидать твоего сигнала.

- Что бы ни происходило на поле, жди моего сигнала.

- Буду ждать, что бы ни происходило.

- Идем ли мы вперед или отступаем - ты ждешь моего сигнала!

Александр кивнул.

- А если земля разверзнется и поглотит войско афинян...

- Я буду ждать твоего сигнала.

- Хорошо! - Филипп расхохотался и, потянувшись, провел рукой по волосам Александра. - А теперь надевай-ка шлем, сын. Такие роскошные кудри в бою помеха.

Царевич покраснел, а полководцы расхохотались. И пока мы с ним возвращались к конному войску, он все жаловался:

- Вечно отец одной рукой дает, а другой отбирает.

- Царь поставил тебя на самый важный участок, - сказал я. - Он выказал огромное доверие тебе.

- Нет, он выбрал для меня такое место, где я наверняка погибну, пробурчал Александр.

- Помнится, ты утверждал, что тебе суждена долгая жизнь - ведь надо еще покорить целый мир? - не удержался я.

Царевич ухмыльнулся, оценив легкий укол.

- Ну конечно, теперь я знаю, что мне придется завоевать куда больше стран, чем я думал: Индустан, Китай и все, что лежит вокруг них.

Так было час назад, теперь же мы сидели в седлах, ожидая приказа и сдерживая лошадей. С тяжелыми копьями в руках застыли оруженосцы - пики потребуются нам в сражении. Нервы у всех были напряжены до предела, ладони потели, потрескивал сам воздух, заряженный тем особым электричеством, которое возникает, когда едва ли не сотня тысяч мужчин горит единым стремлением - убивать друг друга. Враг оставался на месте, предоставляя первый ход Филиппу. Эти люди защищали свое отечество. Пробиться к Фивам или Афинам можно было, лишь уничтожив их. Если мы победим, дорога к городам юга будет открыта. Если победа достанется им, рухнет царство Филиппа. Единственная битва решит исход всей долгой войны.

Солнце поднималось. Два строя стояли лицом к лицу, обливаясь потом не только от жары, но и от напряженного ожидания.

Наконец пропела труба. Слившись в единое целое, фаланги Филиппа, занимавшие правый фланг, неспешно направились в сторону афинян. Они не бежали, просто мерно двигались вперед. Каждый шаг двенадцати тысяч гоплитов сотрясал землю.