Орион и завоеватель (Орион - 4)

- Что же, господин?

- Поставьте на этом месте статую в мою честь и смотрите на нее, когда захочется кого-нибудь ограбить.

- Мы выполним твой приказ, господин. Но я не знаю твоего имени.

- Александр, царевич Македонии.

- Сын Филиппа? - разом охнула вся деревня.

Улыбка Александра исчезла.

- Сын Зевса, - отвечал он.

Вернувшись к войску, мы узнали скверные новости: афиняне уже пришли к Фивам и обе армии вместе с союзниками из небольших городов преграждали нам путь к Афинам и Аттике.

- Что, если обойти их? - предложил Александр. - И взять Фивы, пока войско будет стоять в поле, ожидая нашего появления с севера.

Филипп блеснул единственным глазом.

- Хорошая мысль, сын.

Мы теснились в шатре царя, склонившись над складным столом, на котором была разложена карта здешних мест. Александр стоял напротив Филиппа, по бокам старого царя находились Парменион и Антипатр. Одноглазый Антигон замер возле Александра. Птолемей и другие Соратники теснились позади него. Я застыл у входа в шатер.

- Но знаешь ли ты путь, каким это может сделать целое войско, да так, чтобы неприятель ничего не заметил? - спросил Филипп.

Еще взглянув на карту, Александр ответил:

- Наше войско велико, нас заметят, какой бы тропой мы ни шли.

Царь кивнул.

- Тогда, - продолжил Александр, - небольшой полк и отряд всадников вместе с одной или двумя фалангами гоплитов могут обойти армию врага и взять Фивы, пока их войско в поле ожидает нашего приближения.

- Это безумие! - взорвался Парменион. - Небольшой отряд не сможет штурмом взять город, ему не по силам даже осадить его!

- У нас будет преимущество - неожиданность, - парировал Александр.

- Ты рассчитываешь, что фиванское войско умрет от страха, едва увидев нас перед собой? - продолжал Парменион.

Никто не усмехнулся. В шатре установилась мертвая тишина.

Нарушил ее Филипп:

- Представим себе, что ты сумел взять город, это несомненный успех. Однако мы не избавимся от войска, стоящего перед нами. С ним все равно придется сражаться.

- А мы станем слабее, - сказал Антипатр. - Потому что лишимся твоего ударного отряда, который уйдет от основных сил.

Александр умолк и только пристально посмотрел на карту, лицо его побагровело от гнева.

- Ну, понял? - мягко спросил Филипп. - Мы должны победить армию в поле. Взятие Фив ничего не решит.

- Понял, - напряженно сказал царевич, не поднимая глаз.

- Тогда вопрос в том, - проговорил Антигон, - где биться с ними.

- И еще - в том, сколько их там, как они организованы? И кто у них командует? - У Пармениона нашлось множество вопросов.

- Мы скоро узнаем об этом, - проговорил Филипп.

- От лазутчиков? - спросил Антипатр.

Филипп кивнул.

- Я не верю лазутчикам, - пробурчал Антигон. - Кто знает, наврали они или нет. Я предпочитаю увидеть расположение врага собственными глазами. Он приложил указательный палец к своему здоровому глазу.

- Быть может, нам с тобой лучше вдвоем поглядеть на врага, - предложил Филипп, указывая на свой единственный глаз. - Из нас выйдет один хороший лазутчик.

Все расхохотались, и царь громче всех.

- Мы должны выяснить все, - согласился Парменион. - Даже лучший из лазутчиков не имеет головы полководца. Нам следует знать в точности, кто находится перед нами.

- Тебе не понравится то, что ты там увидишь, - предостерег его Филипп. - Союзники заметно превосходят нас числом.

- А в Священном отряде фиванцев каждый воин стоит двух или трех, проговорил Антигон.

- Но нам нужны точные сведения, - настаивал Парменион.

- Я погляжу, - сказал Александр.

- Нет. Слишком рискованно. Ты остаешься в лагере.

- Но я могу это сделать!

- Могу и я, - отвечал царь, - но я представляю слишком большую ценность, чтобы рисковать там, где с делом могут справиться другие.

- В битве меч будет грозить шее каждого из нас. - Антипатр попытался восстановить мир. - Но зачем рисковать, пока можно этого избежать?

Александр не стал более возражать, и собрание решило, что Пармениону следует выслать надежных людей, чтобы тщательно обследовать лагерь неприятеля.

Я последовал вслед за Александром и его Соратниками к шатру, там царевич отозвал меня в сторону. Махнув остальным, он повел меня к одному из загонов для коней возле небольшой рощицы. Я уже привык к запаху лошадей, к их нервному ржанию, раздававшемуся из-за наскоро сделанных загородок. Солнце уже садилось, и кони ожидали появления рабов с охапками сена.

- Орион, - проговорил Александр негромким голосом, - дело в том, что моему отцу и его полководцам необходимо знать побольше о неприятеле.

- Я уверен...

Он остановил меня, желая скорее выговориться.

- Лазутчики Пармениона не сумеют собрать те сведения, в которых мы нуждаемся.

- У твоего отца есть шпионы в лагере врага. Безусловно, они...

- Нет-нет! Нужно, чтобы кто-то из нас побывал в неприятельском лагере и сам выяснил, как стоят отряды, кто поведет их в бой и по какому плану.

Я решил, что понял намек царевича.

- Ты хочешь, чтобы я сделал это?

Александру пришлось запрокинуть голову, чтобы заглянуть в мое лицо.

- Не совсем так, Орион. Я сам намереваюсь сделать это.

- Ты?! - Я был поражен как громом.