Орион

Голод брал своё, невыносимо хотелось есть. Сняв рюкзак, Артём достал из него двух мёртвых крыс и пластиковую бутылку, наполненную чистой и вкусной водой. За эту бутылку, он отдал последние две банки тушёнки. Артём, как отличник курсов выживания в экстремальных условиях хорошо знал, что всегда важнее хорошая вода, чем пища. Еду можно добыть без проблем, а вот водичку, да ещё и чистую, не так уж и просто. Без воды верная погибель и если уж вариантов вообще никаких, а обезвоживание будет угрожать вполне серьезно, он знал, что в этот крайний случай вспомнит Беар Гриллса и будет пить свою мочу. Грызунов он поймал и задушил пятнадцать минут назад и можно было приготовить их сразу, но по всем основам правил выживания, которые Артём соблюдал с фанатизмом, необходимо было выждать некоторое время для того, чтобы крысы остыли и их покинули все опасные для человеческого здоровья блохи и внешние паразиты — как раз пятнадцати минут для этого достаточно. Ловко разделав тушки, он промыл их и насадил на ветки. Зажарив мясо над костром, орион утолил голод и продолжил путь к заброшенному району «Ударников».

В заранее выбранной «хрущёвке», изъеденной мохнатой плесенью и смотрящей в его сторону чёрными оконными дырами, он решил организовать огневую точку.

«Главное, чтобы в ней никого не было, или хотя бы в той части, которую я приметил…» — думал орион.

Конечно же, Артём не забывал о том, что в этих развалинах, можно было нарваться и на мародёров из группировки Лихого «Тяп-Хряп», и на живодёров из китайской диаспоры решивших скоротать в этой пятиэтажке ночь, и на затаившихся мутантов, ждущих когда в их лапы попадёт какой-нибудь зазевавшийся балбес. Но менять планы и своё решение по организации именно в этом здании огневой точки, он не собирался.

Отдыхать и спать он не планировал. Артём всегда держался особняком и строил свои маршруты без какого-либо сна и отдыха. Обычно поход в таком агрессивном ритме и изнуряющем темпе, составлял трое суток — это его предел. Больше без сна орион не выдерживал, слабость и усталость брали над ним контроль и уходя в первую очередь от них, он шёл на территории дружественных его братству группировок и отсыпался. Потом снова в путь, и по такому графику он жил уже шесть месяцев. Смотря таким как он орионам-одиночкам в спины, команды и бригады охотников посылали вслед перекрестие, хороня их уже при жизни. И причин для этого было очень много — взять тот же сон: он необходим, но как быть тому, кто шастает в одиночку? В такой адской среде, когда каждую секунду на тебя может напасть кровожадная тварь, одинокому ходоку не до сна. Остаётся не спать и напрягать глаза, которые после бессонной ночи в таких жутких условиях, превращаются в засыпанные песком налитые кровью пузыри. Но, совсем другое дело команда из товарищей: тут и караул и жаркая «нодья», и на фоне всех этих принятых заранее мер, конечно же, пусть и нездоровый, но всё же сон. Команда лучше одиночного плавания, бесспорно. Пусть не команда, хотя бы тандем — уже неплохо. Но, у него были свои причины на одиночество. Он давно уяснил, что тюремная поговорка, вычитанная из «Шоковой терапии» Варлама Шаламова: «не верь, не бойся, не проси» имеет в себе отличный фундамент на котором можно возводить не только твёрдый характер, но и строить своё отношение к людям.

— Не спать! — он вновь взбодрил себя приказом. — Четыре часа для мужчины. Пять для женщины, а шесть для идиотов! — протерев глаза, процитировал фразу Наполеона Артём.

До определённого момента, Артём уважал этого императора за его четыре часа сна и пытался даже одно время практиковать такой экстремальный отдых. Ничего не получалось. Свет пролили мемуары генералов армии Бонапарта. Эти бравые вояки вспоминали то, что император мог во время сражения расстелить на поляне медвежью шкуру и плюнув на всё и всех завалиться спать, и так продолжалось в течении дня. Но хотя и спал он минут по двадцать-тридцать и после таких перерывов на сон находил какие-то уникальные тактические решения, всё равно это говорит о том, что четыре часа для сна всё же маловато будет.

Прислушиваясь к редким звукам, доносящимся издалека, орион приблизился к дверному проёму подъезда хрущевки. Не доходя до него нескольких метров, парень остановился. Осмотрев внимательно зияющие окна первого этажа, он включил прикреплённый на нижней части ствола автомата фонарик-карандаш. Не смотря на свои компактные и не внушительные размеры, этот фонарик давал мощный пучок фотонов.

Подойдя к двери, орион осветил тьму затхлого подъезда. Не увидев никакой угрозы, он натянул противогаз. Артем придерживался в отличии от многих сорвиголов простого правила: не входить в помещение каким бы проверенным оно не было не надев перед этим противогаз, или на худой конец «лепесток».

Концентрация радиоактивного фона в помещениях особа опасна и проверять интерьер любым дозиметром надо по особым, непререкаемым правилам. Противогаз в помещение, выбранном под ночлег и укрытие, Артём снимал только через полчаса. Почему так долго? Для этого есть чёткие и неопровержимые объяснения.