Орёл, несущий копьё [СИ]

Их группа вскоре подошла к окнам третьего этажа, выходившим во двор, возле которых уже начали понемногу собираться студенты всех отделений. Кажется, ничего интересного они не пропустили — противники пока ещё только обменивались взаимными обвинениями. Зрители тоже переговаривались, заинтригованные. Кто-то предлагал пойти к учителям, но их голоса были тихи и неуверенны, тонули в общем хоре. Большинство жаждало боя.

И вот, наконец, во дворе кто-то из болгар в ответ на насмешку скандинава выхватил палочку — в него тут же полетело сразу три красных луча. Парень вовремя выставил щит, а его товарищи ответили контратакой, заставившей врагов броситься в разные стороны. Одного из Викингов задело, и он свалился без сознания на землю; раскидав стоявших ближе болгар мощным Экспульсо, Стивенсон оттащил пострадавшего в сторону под прикрытием серии оглушающих и ударных его товарищей. Драконы укрылись щитами, а Яков бросил Конфринго в самый центр одной из группок противников.

— Рефлекто! — крикнул Эберт, метнувшись к своим.

Он успел, чары отразились, но Петар тоже выставил блок — сгусток магии, зажатый меж двух щитов, вызвал взрыв, вырвавший и раскидавший в разные стороны камни, которыми был вымощен двор. Недолго думая, Эберт чарами подхватил камни и метнул во врагов, но Богдан замедлил их, преобразил в мелкие шипованные шары и отбросил прочь веером, увеличивая область поражения. Противники вновь укрылись щитами, кто-то спрятался за колодцем в центре двора — большинство снарядов врезалось в барьер, отгородивший двор от замка.

За магической преградой многие вздрогнули, подумав на миг, что шары заденут и их. Ученики помладше вскрикивали и пятились, трясясь, а вот старшие студенты замерли в безмолвии, наблюдая за боем, следя за вспышками заклятий, мечущимися туда-сюда, словно за перепасовкой на квиддичном матче. Адлера же мало занимало суматошное сражение большинства; его внимание надёжно приковала дуэль, разворачивавшаяся между Богданом и Эбертом.

Они одновременно выпустили проклятия — синее и красное, — и те, столкнувшись в воздухе, вызвали фонтан искр. Под его прикрытием Богдан запустил в противника подряд два режущих, и тот, отклонив первое в сторону — судя по вскрику, оно всё-таки кого-то зацепило, — едва увернулся от второго, укрывшись за колодцем. Стремясь достать противника, Богдан выстрелил в колодец Бомбардой, затем ещё одной, и ещё — камни брызнули во все стороны, но Эберт только этого и ждал: перекатившись, он создал серебристую стрелу из чистой энергии, от которой Богдан едва спасся за мощнейшим щитом, бывшим в его арсенале. Пока он не опомнился, Эберт призвал воду из колодца и обрушил на врага, заключив в водную сферу, однако тут его отвлёк Марко, расправившийся со своим противником и бросившийся на помощь предводителю, едва не попав под один из беспорядочно летавших по площадке во всех направлениях ярких лучей. Неподалёку Петар напористо теснил к стене Ларсена, с трудом отбивавшегося от его свирепых атак, а Деян чуть дальше сражался со всеми тремя охотниками скандинавов сразу, пока Яков и Тома вместе с ещё двумя Драконами забрасывали оглушающими группу противников.

Отбросив Марко прочь при помощи Флипендо, Эберт заблокировал чары Богдана, воспользовавшегося ситуацией и вырвавшегося из сферы. Тем временем на стену со стороны учебного корпуса выскочил Казаков, пришедший на смену Лаубе на должности преподавателя боевой магии, и, что-то крикнув, бросил вниз, во двор пару оглушающих — барьер отразил их обратно, и учителю пришлось отклонять свои же чары. Явно предположив, что щит выставили ученики, Казаков обрушил на него искрящийся залп молний — от столкновения содрогнулась стена, молнии разлетелись фейерверком искр, но барьер не поддался. Подоспевшие Фихтнер и Бергман что-то горячо заговорили, отчаянно жестикулируя, а затем рванули с прытью, крайне неожиданной для таких почтенных господ, к воротной башне.

Во дворе в этот миг прогремел взрыв, разбросавший половину сражающихся, и Драконов, и Викингов, — Адлер не видел, кто его вызвал. Раздались крики, как испуганные среди зрителей, так и полные боли вопли во дворе. Они заставили остановиться тех, кто ещё бился, — всех, кроме Богдана и Эберта; те, ничего не замечая, продолжали сосредоточенно обмениваться выпадами. Но вот заклятие Эберта, пробив щит, ударило Богдана в грудь — и вспыхнуло ледяное синее пламя, принявшееся пожирать энергию парня, плавить его плоть…

— Конец, — тихо сказал Макс.

Адлер обернулся на него — взгляд Макса был прикован к вершине воротной башни, из бойницы которой выглянул Фихтнер.

«Значит, щиты перенаправили».

Парадные двери распахнулись, и во двор вышли учителя под предводительством сбежавшего уже вниз Казакова. Пока прочие усмиряли остававшихся ещё на ногах студентов, Казаков и школьный целитель Новак бросились к вопящему от страшной боли Богдану и, погасив пламя, склонились над ним.

— Здесь не на что смотреть! — раздался в коридоре, где стояли Адлер и Макс, фальцет историка. — Все по общежитиям!